— Во-первых, вы не первый встречный, — возразил бровей Мимо, — и даже не второй. Ждановых я встречал множество раз. Во-вторых, я многое могу себе позволить. Но извольте поторопиться, ваши недруги, кажется, начинают приходить в себя.
Павел оглянулся на поврежденное дымящееся здание Контрствола, возле которого уже формировалось войско «санитаров» во главе с гигантским обезьянозмеем, на два десятка летающих крестов, журавлиным строем приближавшихся со стороны горной цепи, перевел взгляд на Павла-второго.
— Как ты думаешь, если мы атакуем перемещатель, он выдержит?
— У меня остался еще один слинг, — ответил все понимающий дубль. — Свертки в «струну» не выдержит ни один материальный объект.
Бровей Мимо не пошевелился, но от него пахну́ло столь ощутимой плотной волной снисходительного всепрощения, что это почувствовали все.
— Уходите, — сказал Павел-первый. — С этого момента наши пути расходятся. Следующая встреча закончится для вас печально.
— Жаль, я просто хотел помочь исполнителю.
— Мы в состоянии постоять за себя сами. — Павлу вдруг пришла в голову интересная мысль, и он высказал ее вслух. — Передавайте привет «хронохирургам» и Тем, Кто Следит. Скоро мы навестим тех и других.
Фигура бровея заколебалась, подернулась рябью, превратилась в струю дыма, которая без следа всосалась в брюхо «черепахи». Еще через мгновение перемещатель превратился в тонкую черную струну и исчез, унося бродягу по мирам Древа Времен.
— За мной! — скомандовал Павел-второй, и отряд дисциплинированно отступил к Стволу, успев скрыться в его недрах за минуту до атаки «санитаров».
Подземный бункер Центра по ликвидации последствий был окружен со всех сторон на всех уровнях и горизонтах.
Ромашин представить себе не мог, что ему придется перешагнуть порог центрального зала в качестве парламентера, поэтому, стоя перед дверью в зал, воспринимал происходящее заторможенно, как сон. Вывел его из этого состояния Базарян:
— Может быть, мы за вашей спиной прорвемся в зал и возьмем их всех? Залп из «слонов» — и все…
— Жданов — профессионал, каких мало, — прогудел в усы Харлам Саковец. — Он наверняка предусмотрел все варианты возможной атаки. Хорошо еще, что он отпустил обслугу Центра.
— У нас тоже немало крутых профессионалов, — обиделся командир «Роуд-аскер». — Со всеми он не справится.
— И ты согласен положить всю обойму, чтобы доказать ему, какие вы профессионалы? — Комиссар с иронией глянул на смуглолицего Базаряна.
Тот стушевался, пробормотал:
— Нет, но обидно же…
— Харлам, — обратился Ромашин к своему телохранителю. — Потолок проверили?
— Есть два вент-люка, прямо над вириалом управления и у стены. Можно будет попробовать.
— Подготовьтесь на всякий случай. У вас будет максимум полсекунды на отстрел люков и еще полсекунды на десантирование и гипноатаку.
— Управимся.
— Иди.
Ромашин вздохнул, жестом предложил всем отойти от двери в зал и перешел на волну связи с Центром:
— Жданов, я Ромашин. Впусти.
Монолитная на вид дверь свернулась валиком вокруг опоры, ушла вбок. Ромашин шагнул вперед и оказался в полной темноте. Дверь за ним бесшумно встала на место, и тотчас же разгорелось небольшое круглое окошко на потолке, освещая фигуру человека, стоящего посреди зала. Невозможно было разглядеть, сколько еще людей прячется в темноте, но Игнат чувствовал на себе их взгляды. Расправил плечи, пристально глянул на того, кто ждал его в конусе света.
Человек был одет в черный комбинезон, скрадывающий движения и делающий его почти невидимым, но лицо, несомненно, принадлежало Павлу Жданову.
— Проходите, комиссар, — раздался его негромкий голос.
Над головой Игната разгорелась панель потолка, осветив комиссара.
Ромашин подошел ближе, остановился, изучая лицо безопасника, отмечая едва уловимую печать инородности. Павел был Павлом и все же — чужим, не тем человеком, которого знал Игнат.
— Что, не похож? — усмехнулся Жданов. — Вы тоже отличаетесь от комиссара, посылавшего меня в Ствол.
— В таком случае вы догадываетесь, что случилось?
— Я попал не в свою Ветвь.
— Совершенно справедливо. И между прочим, не только вы один. До вас у меня гостили Гриша Белый и Федор Полуянов, также заброшенные не в свою Ветвь.
— Это любопытно. Кто-то из наших покровителей ошибся. Однако не будем терять времени.
— Не будем. Заложники живы?
Зажегся еще один квадрат потолка, высветил сидящих у стены зала начальника Центра Льва Косулина, председателя СЭКОНа и двух сенаторов, ухитрявшихся даже в этом положении выглядеть спесивыми представителями власти.
— Эй, комиссар, — брюзгливым тоном позвал один из них, с обширной лысиной и рыхлым лицом. — Нельзя ли побыстрее договориться с этим типом? Мы уже больше часа здесь сидим.
— Сидите пока, — сухо ответил Ромашин, уловив веселый блеск в глазах Жданова. — Отойдем?
Они отошли в глубь зала, к играющей огнями пирамиде пси-вириала.
— Прежде чем мы начнем переговоры, хотел бы задать вам один вопрос. Что есть время в вашем мире?
Жданов, не мигая, вглядывался в лицо Ромашина. Вопрос был для него неожиданным, но спрашивать, зачем это знать комиссару, он не стал.
— Время — понятие статистическое, насколько я помню терминологию темпорфизики.
— Как вы сказали, темпорфизики?
— Разве у вас физика времени называется иначе?
— Да, хронофизика. Но извините, я перебил вас.
— А говорить больше не о чем. Могу добавить, что необратимость времени в нашей Ветви связана с огромным количеством процессов, направленных в одну сторону по законам теории вероятности.
— Что ж, эти понятия у вас и у нас совпадают. Впрочем, иначе и быть не могло. В противном случае вы не были бы Павлом Ждановым. Позвольте еще вопрос? Кем являются в вашей Метавселенной «хронохирурги»?
— Это важно? — голос Жданова похолодел.
— Я понимаю, что вы на их стороне в отличие от нас, но для объективного разбора ситуации ответ важен.
— Мы называем их по-другому — Хранители Равновесия. Хотя это не суть важно. Так же, как название ваших покровителей.
— Те, Кто Следит.
— Для нас они «дестабилизаторы». Но суть дела от разницы в терминах не меняется. Хранитель Равновесия, или «хронохирург», по-вашему, это разумная система типа «грибница». Вас это устраивает?
— Вполне. Меня все устраивает. Дело в том, что мы говорим о разных «хронохирургах». Для нашей Ветви «хронохирург» — разумная система типа «стая». Для мира, откуда к нам прибыли «чужие» Белый и Полуянов, «хирург» — система типа «рой». Улавливаете разницу?
— Поясните.
— Мы имеем дело с целым букетом «хирургов», их соперников, Стволов и прочих сопутствующих деталей. Я хочу сказать, что мы не враги.
— Это… любопытно.
— Теперь слушайте. Необязательно верить мне на слово, тем более что все, мною сказанное, лишь правдоподобная версия событий. Поэтому запаситесь терпением и не отрицайте все с ходу.
— Говорите.
Ромашин, переждав приступ слабости, начал рассказ, длившийся четверть часа. Когда он закончил, Жданов долго молчал, взвешивая все «за» и «против». Он тоже многое знал, кое в чем сомневался, накопил требующую проверки информацию и теперь должен был решить, чему верить.
— Я думал над этим, — признался он наконец. — К сожалению, у меня нет такого консультанта и советчика, как ваш Златков. То есть такой ученый у нас есть, но он далеко не главный реализатор идеи хронобича. Но вы нарисовали картину… страшную! Если только это правда.
— Проанализируйте ситуацию, и вы поймете, что я прав.
— Ну хорошо, допустим. Допустим, существуют Игроки, использующие нас в качестве фигур низкого достоинства. Что нам делать в таком случае?
— Ничего. Вернее, надо каким-то образом оповестить всех участников Игры нашего уровня, объяснить им все и попросить выйти из Игры.
— Каким образом?
— Не знаю. — Ромашин вспомнил слова Златкова. — Есть идея использовать для этого Ствол.