Хотя врачи и успешно лечили больных, население, даже в Перми, в большинстве случаев надеялось на «волю божью». Потребовалось очень много времени для того, чтобы убедить население в пользе врачебной помощи.
Деятельность уездных врачей складывалась так, что они значительно больше внимания вынуждены были уделять мертвым, чем живым. Судебно-медицинская экспертиза была таким разделом работы, за который с них больше всего спрашивалось. Эта обязанность была самой неприятной и тягостной.
Несчастные случаи, убийства, драки… И на каждый такой случай уездный врач должен был выезжать в обязательном порядке, иногда за сто и даже за двести верст. Своих больных, конечно, приходилось оставлять на произвол судьбы. Что врач находил, приехав на место? Зимой он часто заставал трупы, растерзанные зверями, а летом, как правило, разложившиеся. Какое тут заключение мог дать врач? А давать это заключение надо было под присягой.
Подрались два человека, обратились в суд. Суд обязательно требует врача. Врач оставляет больных и идет в суд. Если врач почему-либо не может явиться — жалоба во врачебную управу. Таких жалоб поступало очень много.
Работа уездных врачей была чрезвычайно трудной, но оплачивалась плохо. Молодой уездный врач получал всего 250 рублей в год и только впоследствии, если он хорошо себя проявлял, жалованье ему повышалось.
Далеко не все уездные врачи относились к своей работе добросовестно. Многие из них пьянствовали, не выезжали на вскрытия, допускали ошибки при освидетельствовании рекрутов, брали взятки, били своих учеников и т. п. Жалобы пачками сыпались в губернскую врачебную управу. Управа сообщала об этом в Медицинскую коллегию, которая наказывала «особо отличившихся». Так, в 1804 году уездный штаб-лекарь Чефранов был оштрафован на месячное жалованье, а лекарь Баженов уволен со службы «за употребление слишком горячих напитков».
Но среди уездных врачей были и такие энтузиасты, как И. В. Протасов, которые даже в невероятно трудных условиях умели показать образцы творческого отношения к своему делу.
В первые годы работы в Пермской губернии, когда почти все время уходило на разъезды из Кунгурского уезда в Красноуфимский и обратно, И. В. Протасову не удавалось осуществить свои творческие замыслы. На его попечении находилось около 129 тысяч человек, проживающих на территории, равной одной трети современной Пермской области. Но как только он стал обслуживать один Красноуфимский уезд, направление в его деятельности резко изменилось.
Протасова интересуют причины высокой заболеваемости и смертности населения и пути их устранения. Он объезжает свой уезд, изучает условия труда и быта населения, состояние водоснабжения. Свои наблюдения он обобщает в детальном медико-топографическом описании Красноуфимского уезда и города Красноуфимска. Это описание получило одобрительный отзыв Пермской губернской врачебной управы.
Знакомясь с уездом, Протасов заметил, что заводские мастеровые болеют значительно чаще, чем другие группы населения. Это натолкнуло его на мысль заняться изучением причин заболеваемости среди мастеровых. Протасов объезжает и обследует 15 железоделательных заводов, один медеплавильный и один чугуноплавильный. Он изучает условия труда мастеровых, профессиональные вредности. Вслед за этим разрабатывает мероприятия по оздоровлению условий труда.
Итогом изучения причин заболеваемости мастеровых явилось ценное исследование Протасова «Условия труда на медных и железоделательных заводах», которое он направил в Медицинскую коллегию. В своей работе Протасов писал о том, что медная пыль оказывает вредное влияние на здоровье. «От ядовитости пыли мастеровые, хотя и кажутся людьми, но через всю свою жизнь бывают сухи, удушливы и часто припадчивы». Он подробно описывает профессиональные вредности в горячих цехах металлургических заводов и возмущается тем, что администрация не принимает никаких мер по оздоровлению мастеровых, хотя, по мнению Протасова, эти меры вполне осуществимы. Он говорит, что надо улучшить питание рабочих, устроить вентиляцию в цехах, соблюдать гигиену тела и одежды рабочих, сократить рабочий день, организовать в горячих цехах сменность работы. «Почто ж бы не внесть в должное, — писал Протасов, — чтобы мастеровые в мастерские фабрики с тощим желудком не ходили… Почто ж бы в фабриках не сделать вентиляторы, посредством коих пыль поднималась бы вверх и исходила бы наружу вне фабрик… Почто ж бы по окончании работы не купаться мастеровым в воде или не омывать оною тело и не одеваться свежим чистым бельем… А в рассуждении прочих припадков из всех средств наиболее потребно человеколюбие, которое предписывало бы у тяжелых работ при огнях горных одним людям долго не работать, а быть двум сменам, из коих дабы одна прохлаждалась, а другая работала». Он пишет также о том, чтобы на тяжелые работы отбирались люди крепкого сложения, способные переносить изнурительные условия труда без особого вреда для здоровья.