– Да, – кивнула Нора, безуспешно пытаясь разглядеть на пришедших какие-нибудь знаки различия. – Пока эта решетка держится, все прекрасно.
– Мы обходим квартиры. Зачистка кварталов. Там, – второй мужчина показал в сторону Сто семнадцатой улицы, – были кое-какие неприятности. Но думаем, самая дрянь не здесь, а между этим районом и центром. – (Он имел в виду Гарлем.) – К центру она и движется.
– А вы…
– Мы озабоченные граждане, мэм. Вам не следует оставаться здесь одной.
– Она не одна, – произнес из-за спины Норы Василий Фет, работник нью-йоркской дератизационной службы и крысолов по убеждению.
Мужчины смерили взглядами гиганта Фета.
– Вы и есть ломбардщик?
– Нет, он мой отец, – ответил Василий. – Какие такие неприятности вам мерещатся?
– Мы просто хотим найти управу на уродов, которые бунтуют в городе. На всех этих агитаторов и приспособленцев, что используют любую нездоровую ситуацию в своих целях и только усугубляют ее.
– Вы говорите как копы, – заметил Фет.
– Если подумываете уехать из города, лучше отправляться прямо сейчас, – вмешался третий мужчина, пытаясь избежать опасного поворота разговора. – На мостах пробки, тоннели забиты. Скоро от города останется куча дерьма.
– А лучше бы вышли да помогли нам, – добавил четвертый. – Сделайте хоть что-нибудь.
– Я подумаю, – отрезал Фет.
– Пошли дальше! – выкрикнул водитель внедорожника, стоявшего посреди улицы на холостом ходу.
– Удачи, – хмуро пожелал один из мужчин. – Она вам понадобится.
Нора проводила их взглядом, заперла дверь и отступила в тень помещения.
– Ушли, – сказала она.
Рядом с ней появился Эфраим Гудвезер, все это время наблюдавший за происходящим со стороны.
– Дураки, – произнес он.
– Копы, – обронил Фет, глядя, как мужчины поворачивают за угол дома.
– Откуда ты знаешь? – спросила Нора.
– Это всегда видно.
– Хорошо, что ты не показался им на глаза, – сказала Нора Эфу.
Тот кивнул:
– Почему на них нет никаких опознавательных знаков?
– Наверное, сдали смену, – предположил Фет, – выпили где-нибудь на халяву и решили: нет, так дело не пойдет, если уж допустили, что город рушится на глазах, надо вести себя иначе. Жены уже упаковались, скоро все рванут в Нью-Джерси, делать пока больше нечего, так почему бы не настучать кому-нибудь по голове? Копы считают, что они здесь хозяева. И пусть правды в этом меньше половины, но все же она есть. Психология уличных бандитов. Тут их территория, и они будут за нее драться.
– Если поразмыслить, – возразил Эф, – то они, в сущности, мало чем отличаются от нас сегодняшних.
– Разве что таскают с собой свинец, а лучше бы орудовали серебром, – заметила Нора; ее пальцы скользнули в ладонь Эфа. – Жаль, что мы не предупредили их.
– Как раз после того, как я попытался предупредить людей, мне и пришлось бежать, – напомнил Гудвезер.
Нора и Эф первыми поднялись на борт усопшего самолета, где бойцы спецназа обнаружили пассажиров без признаков жизни. Потом пришло осознание странного факта: трупы не разлагались естественным образом; к этому добавилось исчезновение большого, похожего на гроб, ящика во время солнечного затмения, – вот тогда-то Эф и убедился, что они стоят перед лицом эпидемиологического кризиса, который невозможно объяснить нормальными медицинскими и научными причинами. Эф с большой неохотой пришел к такому выводу, но все-таки пришел, после чего смог воспринять и откровения этого ломбардщика, Сетракяна, и страшную правду, скрывающуюся за новоявленной чумой. Отчаянное желание Эфа предупредить мир об истинной природе болезни – о вампирском вирусе, коварно распространенном в Нью-Йорке, уже начавшем атаку на пригороды, – привело к его разрыву с Центром по контролю и профилактике заболеваний, и ЦКПЗ попытался заткнуть ему рот, сфабриковав обвинение в убийстве. С того момента Эфраим Гудвезер подался в бега. Он взглянул на Фета:
– Машина загружена?
– Все готово. Можно ехать.
Эф сжал пальцы Норы. Она не хотела его отпускать.
– Василий! Эфраим! Нора! – донесся сверху голос Сетракяна.
Он шел от винтовой лестницы, расположенной в конце торгового зала.
– Мы внизу, профессор, – ответила Нора.
– К нам кто-то приближается.
– Вряд ли. Мы только что от них избавились. Борцы за бдительность. Причем хорошо вооруженные.
– Я не про людей, – сказал Сетракян. – Я не могу найти юного Зака.
Дверь спальни с треском распахнулась – Зак обернулся. В комнату влетел отец с таким видом, будто готов был наброситься на врага.