- Это так, но ради того, чтоб так замаскироваться, приходилось каждый день изображать из себя ублюдка...
- Но у тебя это так хорошо получалось!
- Нет, Штирлиц, - Борман кинул лебедям кусок булки, и те начали из-за него драку. - И не упрашивай! Я с этим покончил. Работа на Органы - погони, перестрелки, убийства... Теперь это не для меня. Нам религия не разрешает убивать.
- Какая еще религия?
- Слыхал о Кришне? Я тут познакомился с одним кришнаитом, очень симпатичная оказалась религия. Я теперь полностью раскаялся и за старое не возьмусь.
Глаза Бормана при этих словах были предельно чисты, но Штирлиц, который листал дело на Бормана в КГБ, не поверил ни слову. Даже здесь, в своей родной стране, Борман не мыслил своего существования без каких-нибудь гадостей. Соседке снизу, которая с ним не слишком приветливо поздоровалась, он облил вывешенное на балконе белье фиолетовыми чернилами. Другому соседу, который распускал о нем слухи, утверждая, что в годы войны Борман работал на фашистов, однажды темной ночью проколол шины у старенького "Запорожца".
Жалобы на Сидорова попадали в органы милиции каждую неделю. А иногда приходили прямо на Лубянку, на что чекисты только посмеивались. Понятно, что жить рядом с Борманом-Сидоровым не сахар, но надо же ему где-нибудь жить!
Все это и многое другое Штирлиц хорошо знал, но Борману ничего говорить не стал. Не обязательно говорить человеку, что он у тебя на крючке.
- Харе Кришна! - воскликнул Штирлиц. - Кто говорит об убийствах? Специально мы убивать никого не будем. Война, слава КПСС, давно кончилась! Наша цель в Корее - просто оказать братскую помощь товарищу Ким Ир Сену! Ты только представь! Бесплатно съездим на Восток, посетим буддистские храмы, пообщаемся с настоящими кришнаитами!
- Ты серьезно?
- Ясный пень! - от нарастающего нетерпения Штирлиц вскочил. Когда еще представится такая возможность? Денег на билет у тебя все равно никогда не будет. А Корея - это, брат, родина учения Кришны!
- Не может быть! Однажды у меня была знакомая в общежитии, я ее консультировал по немецкому, так там было полно этих корейцев, и все жарили на кухне селедку. Ну и запах от нее, боже! И ни одного кришнаита среди них не было!
- Ты что, мне не веришь?
- Да нет, я верю... Штирлиц, я бы с радостью, но у меня семья, дети...
С понимающей улыбкой Штирлиц посмотрел на Бормана.
- У тебя четыре семьи, - уточнил он. - И в каждой дети. Но все семьи ты бросал и никогда не платил алиментов. И только с последней семьей живешь, так как у них квартира хорошая.
- Откуда?.. - опешил Борман.
- Ты, профессионал, спрашиваешь у меня, профессионала?
- Понятно, - взволнованно засопел в ответ Борман.
- Борман, ты меня знаешь, и знаешь очень давно, я не люблю давить на людей! Но представь себе на минуту, что твои дети, которые давно уже не дети, узнают, где живет их папаша, и приедут из разных городов к тебе, так сказать, погостить?
Борман содрогнулся, а Штирлиц стал ковать Бормана, пока он был горячий.
- Что тут думать! Ты же не навсегда уезжаешь. За пару недель, я уверен, мы выполним задание, еще пару недель пошатаемся по храмам, пообщаемся с твоими кришнаитами, - Штирлиц щелкнул себя пальцем по горлу, - и вернешься домой к своей семье Сидоровых, как огурчик.
- Да стар я уже для всего этого...
- А вот этого возражения я категорически не принимаю! - строго прикрикнул Штирлиц. - Мы с тобой старые, закаленные большевики. Мы в наши годы крепки, как дубы, не то что эта молодежь, которая уже в пятьдесят загибается от болезней. Комсомольцы хреновы!
- Твои доводы просто неотразимы, - признал Борман.
- А то! Борман, ты еще этого не понимаешь, но ты мой единственный, последний друг. Кому, как не нам, взяться за это дело и выполнить его! Знаешь, я уже чувствую себя помолодевшим лет на двадцать! - Штирлиц молодцевато вскочил со скамейки, задорно схватил камешек и запустил в окно проезжавшего мимо троллейбуса.
Не обращая внимания на звон разбитого стекла и пронзительную трель милиционера, Штирлиц резюмировал:
- Леонид Ильич Брежнев будет нами доволен!
- Видел я этого Брежнева в телевизоре, мне он совсем не понравился.
- Мне он тоже раньше не особо нравился, - кивнул Штирлиц. - А на деле оказался чутким, душевным человеком. Встретил меня, как сына... И чтобы я не слышал о нем никаких гадостей! - пригрозил разведчик и показал Борману жилистый кулак.
- Да ладно тебе, Штирлиц, насрать мне на этого Брежнева! Борман тоже встал. - Слушай, а что корейцы дадут Брежневу, если мы задание выполним?
- Да ничего не дадут! Для Брежнева главное - это дело Мира.
- Совсем съехал, - молвил Борман, но Штирлиц снова показал ему кулак, и Борман счел за лучшее сменить тему.
- Так когда, ты говоришь, мы едем?
- Завтра, - бросил Штирлиц. - Скажи, Борман, а пиво кришнаиты пьют?
- Пьют, - с достоинством отозвался Борман. - Это же не пристрелить кого-нибудь...
- Не вмазать ли нам в таком случае по паре пенных кружечек? разведчик похрустел в кармане деньгами, выданными в КГБ, и извлек из пачки на свет полусотенную. - Видал?
- Ого! Отчего ж тогда не вмазать! - согласился Борман, и они направились пить разбавленное пиво.
Глава 7
Корея - страна идей чучхе
В восемь утра Штирлиц и Борман были уже в Пхеньяне. Встретил их какой-то кореец, по-русски он не говорил, зато отвез разведчиков в забронированный для них номер самой лучшей гостиницы.
Мальчики в расшитых золотом ливреях принесли в номер багаж два залатанных походных рюкзака. В рюкзаке Штирлица находилось снаряжение, необходимое для террористов и диверсантов, в том числе два килограмма пластиковой взрывчатки, стальные, остро отточенные ножи, три пистолета, патроны, консервы "По-флотски", десять банок китайской тушенки, и, кроме этого, блоки папирос "Беломор", три самых увесистых кастета Штирлица и карта Кореи с пометками Андропова, которую Штирлиц забыл выбросить в самолете.