— Я уже сделал все важные звонки в бистро: Может быть, утром.
— Ладно, пойдемте. Не буду мучить вас расспросами. Вы, наверное, устали.
Он провел Дюваля по первому этажу, показал, где находятся гостевая комната, кухня и ванная, а затем указал на кабинет:
— Если вам нужно воспользоваться телефоном — в любое время, не стесняйтесь. У меня и факс, если понадобится, и, само собой, Интернет. Я записал пароль.
Он протянул Дювалю листок.
— Спасибо.
Филипп Гантуа взглянул на часы.
— Я, пожалуй, пойду, вы наверняка хотите побыть один, да и пора уже отправляться на боковую.
— Вы уж простите меня, что я заявился так поздно, просто меня задержали дела, — извинился комиссар, — а потом мне пришлось побродить, прежде чем я нашел дорогу сюда. Кто бы мог подумать. Днем мне казалось, что тут до любой точки рукой подать и невозможно заблудиться. Я поначалу даже вышел на Большую виллу, которую принял за ваш дом.
— Ночью такое возможно, — кивнул Филипп Гантуа. — Мы с виллой практически соседи.
— Трудное соседство? — поинтересовался Дюваль.
Филипп Гантуа поморщился.
— Не без того. Но что тут поделать? Вилла всегда была частным владением. Это восходит еще к тем временам, когда крепость была тюрьмой. Директору тюрьмы требовалось подходящее место для проживания. На виллу и прилегающую к ней территорию, кто бы ею ни владел, не распространяется статус природоохранной зоны, которым обладает остров. Я пытаюсь с этим мириться, но когда они привозят сюда на вертолете своих именитых гостей, даже у меня заканчивается терпение.
— Да, я слышал об этом.
— Владелец виллы сказал: я выложил за эту виллу тридцать восемь миллионов и буду делать что захочу.
— Тридцать восемь миллионов?
— Неплохо, да? Но не беспокойтесь, за эти деньги он приобрел только виллу и землю под ней, но не весь остров.
— Приятное известие, — иронически заметил Дюваль.
— Честно говоря, это не такие уж и большие деньги. На днях я прочитал, что «Дворец-пузырь», принадлежащий Пьеру Кардену, будет продан примерно за триста пятьдесят миллионов евро. А в Монако пентхаус в новой башне Одеон сейчас продается за триста миллионов. Хорошая цена за квадратный метр, скажу я вам. Так что нынешний владелец урвал Большую виллу по дешевке. Но самое интересное, что предыдущий владелец купил все это меньше чем за миллион, а затем продал в тридцать восемь раз дороже. Неплохой навар.
«Кто-то провернул отличную сделку», — подумал Дюваль, слушая рассказ Филиппа Гантуа.
— Если бы к вилле прилагалась собственная пристань, цена была бы выше. А так им приходится добираться через весь остров на виду у туристов. Для людей такого положения это смерти подобно, — лесник криво улыбнулся.? — Говорят, многие заинтересованные лица предлагали какие-то баснословные взятки, чтобы им разрешили соорудить здесь частный причал, но, к счастью, государство здесь было в своем праве, Loi littoral; так что эта напасть нас миновала.
— За справедливую финансовую компенсацию, я уверен, Loi littoral можно — обойти, я прав?
— Нет, нет, — решительно замотал головой Филипп Гантуа.
— Ну вы же помните, как все было в Гольф-Жуане.
— Еще бы, — мрачно процедил Филипп Гантуа.
Оба на мгновение замолчали, вспоминая главный скандал этого лета, когда король Саудовской Аравии огородил в расположенном по соседству городке Гольф-Жуан общественный пляж, чтобы посторонние не шатались около его комплекса вилл вдоль побережья, который занял почти квадратный километр. Несмотря на протесты общественности, ему разрешили это сделать. Скрепя сердце мэрия закрыла глаза и на тот факт, что король соорудил лифт, ведущий от виллы прямо на пляж, а также обзавелся небольшой бетонированной набережной. В конце концов, визиты короля и его гостей оборачивались миллионными вливаниями в местную экономику. Возмущенных жителей утешили тем, что допуск на пляж будет ограничен лишь на время королевского отпуска. После того как в дело вмешался сам министр иностранных дел и сообщил, что Франция и Саудовская Аравия собираются заключить несколько важных экономических договоров, в споре была поставлена жирная точка. Кому захочется досаждать его величеству королю Саудовской Аравии такой безделицей, как право беспрепятственного доступа на общественный пляж?
— Да, это полный отстой, — согласился Филипп Гантуа. — Но, — добавил он, — я не думаю, что здесь все зайдет так далеко. У общественности здесь пока намного больше возможностей влиять на ситуацию, чем в Гольф-Жуане. Здесь никто не сможет поставить нас перед фактом. Кроме того, только что была подана заявка на включение острова в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. А значит, в случае чего на нашей стороне будет и мировая общественность. — Дюваль пожал плечами. На месте лесника он бы не был так уверен. — Если сравнивать с Гольф-Жуаном, нам еще повезло с этим индийцем, я вам скажу. Когда видишь, кто покупает большие виллы на Лазурном берегу… — Филипп Гантуа закатил глаза. — Хотя, в конце концов, они там появляются в лучшем случае раз в году. Как мне кажется, для них вилла — это что-то вроде детской песочницы. В общем, как я уже сказал, могло быть и хуже. Я пытаюсь не думать об этом и жить дальше.