Шкипер снова погрузился в свои мысли. Дювалю даже показалось, что по его липу пробежало сомнение. Но потом Теольен поднял глаза и решительно мотнул головой.
— Нет.
— Ладно, давайте сменим тему. Поговорим о ваших помощниках. Когда мы виделись в последний раз, вы были не особо разговорчивы, да?
— Я вам уже объяснил, комиссар. Вы меня подозревали, и я решил по возможности держать язык за зубами.
— Неважно, это уже в прошлом. Расскажите мне о них. Я почти ничего о них не знаю. Какими они были? Например, Френе? Почему бы вам не начать с Френе?
— Ох уж этот Френе… нехорошо так, конечно, говорить о покойнике, но он меня чертовски разозлил…
— В каком смысле?
— Знаете, Лонгли не часто выходят в море. Лишь в этом сезоне хозяин решился отправиться в большое путешествие. Они пригласили друзей и хотели произвести на них впечатление. И мы очень живенько доплыли до Капри.
— Бинго! — перебил его Дюваль. — Капри. Вы видели там яхту Санто Орсини?
— Конечно, — пренебрежительно скривился шкипер. — Там очень маленькая гавань, и мы туда набились, как селедка в бочке. Мы его видели, и он нас видел. Но к чему это вы?..
— Запомнилось ли вам что-нибудь еще?
— Вы об Орсини?
Дюваль кивнул.
Сначала шкипер традиционно покачал головой, потом вспомнил кое-что:
— Однажды мы обедали в одном ресторане. Это был отличный ресторан с мишленовскими звездами. Знаете, Лонгли — щедрые Люди, они пригласили нас, мы сели за другой стол, но ели то же, что и все. Всякие деликатесы. Хотя это немного утомительно. Там всегда оказывается кто-то, кто в мельчайших подробностях рассказывает, что у вас на тарелке, и еще тот, кто стоит сзади и подливает вино, стоит вам сделать глоток. Я предпочитаю наливать себе сам.
Дюваль понимающе кивнул. Он любил хорошо поесть, но на дух не переносил реверансы, которыми славился сервис фешенебельных ресторанов. А если у ресторана была мишленовская звезда, эти реверансы можно было умножать на сто.
— А Санто там тоже обедал?
— Да, он был в компании господ. Оба в сшитых на заказ итальянских костюмах, любо-дорого посмотреть. Не то что этот Санто со своими безвкусными тряпками.
— Еще встречи были?
— С Санто, вы имеете в виду?
Шкипер все еще не понимал, к чему клонит Дюваль.
— Да, с Орсини, — уточнил Дюваль, которого уже начинала раздражать манера шкипера всякий раз переспрашивать.
— Нет, ничего такого, о чем бы я знал.
— Ладно, двигаемся дальше. Вы собирались рассказать о Френе, прежде чем я вас перебил.
— Ага, и на чем я остановился?
— Что Лонгли, кроме Капри, нечасто ходил в море.
— Ну да, точно. Кроме небольших вылазок вдоль Ривьеры, или в Сен-Тропе, или в марсельские каланки, они по большому счету никуда: не плавали. В основном мы простаиваем в порту и ждем, пока нас вызовут. Приводим корабль в порядок, надраиваем его до блеска, ремонтируем все, что нужно отремонтировать. Вы не представляете, как часто все ломается, когда ходишь под парусом. Ну и вот, ты приводишь все это в порядок, чтобы выдвинуться по первому звонку хозяина. Но хозяин все не звонит и не звонит, а ты ждешь и ждешь и надраиваешь каждую бляху. В такие моменты: нужно приложить усилия, чтобы коллектив не раскисал.
Шкипер посмотрел на Дюваля.
— Пусть я мало смыслю в кораблях и парусах, но до сих пор я понимал вас без особого труда, — с легкой иронией заметил Дюваль.
— Хорошо, если так, — сказал Теольен и продолжил: — Когда хозяин планирует отправиться в рейс, тут начинается суматоха. В этот момент нужно взять себя в руки, быть активным, схватывать все на лету, а когда мы выходим в море, вести себя так, чтобы тебя было по возможности не видно и не (слышно. Мы на этом корабле плаваем по старинке. То есть у нас есть двигатель, радио, но, например, нет автоматической системы управления. Это означает, что всегда кто-то должен быть у руля. В нашем случае хозяин и сам частенько становится за штурвал. Нравится ему это дело. Но и без этого для трех мужчин на таком большом корабле работы хватает. Постоянно приходится либо ставить, либо убирать паруса. С этими матросами у меня все складывалось довольно удачно. Оба универсалы, то есть, черт, перебил он себя, были универсалами, могли починить что угодно, разбирались в дайвинге, а Френе был неплохим поваром. Он даже, по-моему, работал в каком-то отеле. Он умел готовить, одеваться и даже обслужить за столом, этого у него было не отнять. Кроме того, у него была смазливая мордашка, и он знал всякие светские штучки, которыми приводил в восторг всех дамочек на борту, пока смешивал им коктейли. Короче, мог поддержать разговор, в нужный момент улыбнуться, пошутить, когда надо. Этим-то он и зацепил Лонгли, особенно Айру, которая была от него просто без ума, — вспомнив об этом, Теольен закатил глаза. — В остальном же он был ленивым куском дерьма, у которого получалось в нужный момент откосить от работы и заставить работать вместо себя других. Взять тряпку, кисть и лак, сделать вид, что работаешь, и при этом болтать с прохожими на причале, потом упасть типа в обморок и отлеживаться в койке под палубой — в этом был весь Френе. Но ему нравилось ходить на «Зефире», он хвастался им, будто это был его собственный корабль, ему нравилось копировать манеры Лонгли, и, видимо, в своем воображении он Уже представлял себя владельцем «Зефира». Вероятно это была единственная работа, которой он, по его мнению, был достоин. У него была лицензия, и он умел обращаться с кораблем, но я не собирался продлевать с ним контракт. И он это знал. Я ему об этом сказал.