— Присядем? — предложил старик Дамьен, указав на стол рядом с камином, в котором потрескивало небольшое пламя. — Тогда мы сможем спокойно поговорить.
Филипп Гантуа кивнул.
Сделаешь нам два чая, Алиса? — спросил Дамьен.
— Конечно, у меня и зеленый чай есть, Двы ведь предпочитаете зеленый, да, Филипп?
— Да, спасибо, — ответил тот.
— Ага, О покачала головой Алиса, налила в две чашки кипятка, собрала чайные пакетики, сахар и ложки и отнесла чай двум мужчинам, которые устроились у камина. Те, казалось, были настолько увлечены беседой, что лишь благодарно кивнули в ответ. Девушка подбросила в камин два полена и поворошила угли, пока пламя не начало лизать древесину. После этого она вернулась за барную стойку.
— Знаете, Филипп никогда не бывал в бистро, — сообщила она и, иронично улыбнувшись, добавила: — Это, можно сказать, мировая премьера.
— Алиса, я хотел бы как-нибудь взглянуть на вашу комнату здесь, — сказал Дюваль мягким и доброжелательным тоном.
— Что, простите?
Пальцы Алисы разжались, и бокал, который она только что протирала, звякнул о раковину. Она стояла и смотрела на комиссара широко раскрытыми глазами.
— Вы сошли с ума?
— Нет, Алиса, я бы очень хотел увидеть вашу комнату. Не могли бы вы показать ее мне, пожалуйста?
— Прямо сейчас? — в замешательстве спросила она. Ее лицо покрылось красными пятнами, а дыхание стало прерывистым.
— Да, прямо сейчас, — доброжелательно, но настойчиво ответил Дюваль.
Она задрожала.
— Леон, пожалуйста! — тихо заговорила она, бросив на него умоляющий взгляд. — Неужели сейчас самое время? — кивком головы она указала на сидевших поодаль Филиппа и Дамьена. — Сегодня вечером я могу уйти, не привлекая внимания, но сейчас…
Комиссар покачал головой.
— Пройдемте в вашу комнату, пожалуйста!
— Я тебя не понимаю, — шепотом сказала она. — Вчера ночью ты меня отшил, что сейчас изменилось?
— Алиса, пожалуйста! — не терпящим возражения тоном повторил Дюваль.
Алиса окинула быстрым взглядом старика Дамьена и Филиппа. Оба оживленно беседовали, и казалось, им не было никакого дела до их с комиссаром странного разговора. Они сидели к стойке спиной. Дамьен раскатал на столе большой лист бумаги, и оба мужчины склонились над ним. Ну хотя бы эти нашли чем себя занять. Алиса надеялась, что, пока ее не будет, не появится кто-то еще.
— Ладно, пойдем.
С этими словами она открыла небольшую дверцу рядом с барной стойкой. На дверце висела табличка «Посторонним вход воспрещен!». За ней было темно. Алиса щелкнула допотопным выключателем, и над лестницей зажглась лампа.
— Разумеется, я вам все покажу, мсье комиссар, — сказала она нарочито громко и пошла вперед по крутой деревянной лестнице. На самом верху открыла еще одну дверь и проскользнула внутрь. Дюваль последовал за Алисой и инстинктивно пригнул голову. Под крышей он мог стоять только в самом центре. Сколько здесь? Восемь квадратных метров? Или девять? Чердак напоминал комнаты для прислуги в парижских домах. Все вокруг выглядело пыльным и нежилым. Брошенный на пол матрас, накрытый кораллово-красным покрывалом, служил кроватью. На грязном, поцарапанном дощатом полу стоял светильник, знававший лучшие времена. На полке у изголовья пылился пустой стакан, рядом с ним лежали две потрепанные книжки карманного формата и пачка салфеток. Комод, кажется, был пуст. Из небольшого окна, которое начиналось от самого пола, открывался вид на причал, где все еще покачивались четыре яхты. Судя по всему, окно уже давно не открывали, так как раму затянуло паутиной. Алиса закрыла дверь, прислонилась к ней и нежно задышала. Дюваль, все еще стоявший у окна, повернулся и направился к ней. Ее сердце бешено заколотилось. Он был сумасшедшим, этот комиссар. Теперь это было ясно как божий день. Девушка приложила палец ко рту, мол, ничего не говори. Она почти не смела дышать и смотрела на него из-под опущенных ресниц, будто не хотела, чтобы он видел ее лихорадочный и истосковавшийся по любви взгляд. Но потом она запрокинула голову и слегка приоткрыла рот. Как ящерица, быстро провела кончиком языка по губам. Но Дюваль резко остановился. Он не смотрел на нее, а смотрел на стены, на деревянные панели крыши и на доски пола. Его взгляд упал на матрас на полу. Алиса сделала шаг навстречу и замерла.
— Но… — начала было она и вдруг замолчала. Что он делает?
Размашистым движением Дюваль стянул покрывало и бросил его в угол, сорвал простыню и одеяло, встряхнул их и швырнул позади себя, стащил наволочку и быстро прощупал подушку, снял натяжную простыню и наконец добрался до матраса. Потом поднял матрас и нашел то, что искал. Плоский пластиковый пакет. Дюваль вытащил из кармана куртки пару одноразовых перчаток и надел их. Внутри пакета он обнаружил бумажник и пухлый конверт, набитый банкнотами большого и малого достоинства. Вне сомнения, это были бумажник Теольена и корабельная касса. Все это время он не обращал никакого внимания на Алису, которая, остолбенев, взирала, как он в яростном исступлении — по крайней мере, ей так показалось — терзал ее постель. Ту самую постель, в которой она еще несколько секунд назад хотела утонуть вместе с ним. В ее глазах больше не было желания, в них был разлит ужас.