Девушка с перебитыми автоматной очередью ногами ползла вперед, к улетевшему вперед пистолету. Она рычала от боли сквозь зубы, но ползла сосредоточенно. Ваня вскочил и рванул вперед, ловко перепрыгнув через лежащий на тропинке велосипед, Удальцов, не раздумывая, побежал за ним. Подскочили к девице, от благообразия которой почти ничего не осталось: сарафан вывалялся в дорожной пыли, лицо было перекошено от боли. Конкин жестко схватил ее за кисти рук и принялся закручивать за спину. Николай замер, испытывая бурю эмоций в душе. Внезапно он увидел перед собой не врага, а просто раненую девчонку, и жалость к ней принялась душить его за горло. Но это был уже не тот мальчик Коля, который сопляком вступал в войну, а взрослый и обстрелянный солдат, поэтому он подавил в себе неуместную жалость, отвернулся и пошел вперед подбирать упавший пистолет. Это оказался отечественный ТТ…
– Уф-ф, ну что, перекурим, ребята? – к сидящим на обочине курсантам подошел майор в синей фуражке со значком госбезопасности. – Сидите, сидите! Это вы парашютистов взяли?
– Так кто же знал, что они парашютисты? – угрюмо пробормотал Конкин. – А девка-то – сука какая! Нашего в спину угрохала, – он кивнул в сторону полуторки, в кузов которой осторожно грузили тело убитого парня, с которым Ваня познакомился всего несколько часов назад.
– Да-а, и в тылу погиб, – помолчав, ответил майор на невысказанные мысли ребят. – Погиб, потому что прошляпил! – неожиданно жестко добавил он. – Увидел перед собой девушку, а не матерого немецкого диверсанта из абвера! И вам это всем урок, – он солидно протянул раскрытую пачку «вкусных» папирос «Казбек» и неожиданно фальцетом и с гнусцой пропел:
Папироска, друг мой тайный,
Как тебя мне не любить;
Не по прихоти ж случайной
Стали все тебя курить…
Сидящие на земле курсанты дружно заулыбались. Запыхали папиросами, расслабились.
– А почему вы применили оружие, товарищ лейтенант? – неожиданно спросил майор, строго глядя в глаза Конкину. – Вам же было приказано брать живыми?
– Боялся, что уйдет или станет отстреливаться… – мрачно ответил Иван, поднимаясь на ноги. – Она нашего убила, ну, не на пули же грудью мне было идти?!
– На… пули… грудью, – разделяя каждое слово, проговорил майор. – Именно так. Если приказано брать живьем, идите грудью на пули. Рядом с вами другая пятерка наткнулась еще на двоих парашютистов, те открыли огонь, курсанты ответили. Диверсантов расстреляли. Вашим товарищам повезло, что вы взяли эту парочку, иначе их надо было бы судить как саботажников, не выполнивших приказ…
Их готовили по сжатой и емкой программе. Война – штука нетерпеливая. Ей нужны все новые и новые участники и жертвы. Слуги войны, инструкторы, торопились ублажить свою «богиню» и не щадили времени на подготовку.
Особое внимание уделялось взрывному делу. Учили настоящие асы-подрывники. К подготовке каждой диверсии наставляли подходить основательно, изучать объект, даже если времени мало, пытаться отыскать слабые места, рассчитать необходимое количество взрывчатки. Направленные взрывы, установка отсекающей противопехотной мины, подрыв поезда, моста, здания, установка фугаса, изготовление взрывчатки из подручных материалов… У ребят головы пухли от разных таблиц и формул, которые приходилось заучивать наизусть.
– …Что вы делаете, курсант? – спросил инструктор Ивана, когда тот, надув щеки на своем красном лице, напрягал могучие плечи, вываривая взрывчатку из артиллерийского снаряда. Он стоял над кастрюлькой с горячей водой и плавно покручивал снаряд. Гимнастерка на Ване взмокла, руки едва заметно тряслись. Казалось, он все делает правильно, только взрывчатка, приняв жидкое состояние, внезапно начала протекать через отверстия в марле. Лицо инструктора было спокойно и безмятежно, как лицо матери, чей ребенок забрался в лужу и извазюкался в грязи. – Ну и в чем наша ошибка?
– Не могу знать, товарищ инструктор, – четко ответил Конкин.
– Дело в том, юноша, что марля должна оставаться сухой, а вы заранее пропитали ее водой по совершенно непонятным для меня причинам… – сказал инструктор. Внезапно дверь в класс распахнулась настежь.
– Конкин, Удальцов, Сухопарый – ко мне! – зычно проговорил офицер, стоя у двери. Лицо его было непроницаемым. – Побыстрей, ребята!..
Короткие сборы, обмундирование, питание, боеприпасы, две тщательно упакованные радиостанции, ножи, оружие. Все зачехлено и готово. Инструктаж, шестичасовой сон. Взлетное поле. Самолет. Снова задание. Борясь с дрожью и щекочущим страхом, Конкин и Удальцов собирались, поглядывая на невозмутимого Олега Сухопарого, назначенного старшим их небольшой разведгруппы. Тот молча паковался, но, почувствовав взгляды ребят, неожиданно поднял голову, взглянул на них и подмигнул, пряча улыбку в углах рта. Его седые виски неожиданно придали лицу мальчишеское выражение. Коля неожиданно вспомнил, что все они еще очень молоды.