То есть продуктами Брюкнер тоже в данный момент занимался — скупил по бросовой цене несколько заводов в новых федеральных землях, наладил производство пищевых добавок для атлетов, худеющих… Но дело развивалось черепашьими темпами. И еще эти восточные немцы!.. Работать не хотят и не умеют. У них, видите ли, ностальгия по ГДР! По каким-то там ситцевым халатикам в цветочек, вагончикам детской железной дороги, каким-то люстрам с висюльками, стаканам с тюльпанами и черт еще знает какому барахлу. Они, видите ли, насытились заморскими, вернее, «застенными» диковинками и затосковали по прежней жизни. Проводят выставки достижений народного хозяйства бывшей ГДР. Безусловно, выгодно было скупать там земли и производственные площади. Тысячи тамошних предприятий обанкротились, прекратили свое существование или в лучшем случае значительно снизили производство. Оно и понятно, на их телевизорах, холодильниках, автомобилях, бытовой электронике или якобы модных тряпках сразу был поставлен крест. Но многие, в том числе и Брюкнер, полагали, что немцы — они и в Африке немцы. А, оказалось, социализм, в смысле как бы вкалывать поменьше, а жить получше, оставил в душах восточных братьев след неистребимый. Так что бизнес вместо больших и скорых прибылей приносил скорее убытки и головную боль. Продажи в Германии были слишком низкими, а на мировом рынке из-за слишком большой конкуренции с теми же американскими продуктами также пока все шло не слишком удачно.
А если и с Кандолини все разрушится? Пока итальянцу с Брюкнером дело иметь выгодно. Кандолини — фигура слишком заметная, его и так постоянно обвиняют то в связях с коммунистами, то в контактах с международной мафией, и ему совершенно ни к чему афишировать деловые контакты с мафией украинской. А титан при этом хитрый итальянец не желает закупать в США — там дорого. Брюкнер же, создав на территории бывшей ГДР совместное немецко-украинское предприятие, особого внимания к себе не привлек и не привлечет. Украинцы, а именно Бондаренко, поставляют титан, из которого должны, по идее, изготавливаться детали всяких там спортивных тренажеров, Брюкнер же этот титан отгружает на «Фиат». Но титан начинают уже активно добывать в России, и если Кандолини удастся подписать выгодный контракт там, а с русскими он повязан еще с коммунистических времен, то и на этом фронте Брюкнер останется не у дел.
Чертов Vater! Так не вовремя, так некстати. Нельзя допустить, чтобы это стало началом конца. Нельзя.
Брюкнер позвонил Бондаренко:
— Нужна услуга. Твой брат-мафиози в Америке, он может устроить наблюдение за одним человеком?
— Ну?
— Рауль Риверо, гражданин Бразилии, прямо сейчас он плавает на частной яхте где-то около Майами. Мне нужно знать о каждом его шаге в Штатах, каждый контакт. И сведения нужны не в виде недельных отчетов, а каждые три часа.
— И?
— Что — и?
— Когда и как его надо мочить?
— Я… Я подумаю.
Доктор Лопаткин курил сигару, с удовольствием обкуривая все вокруг. Он делал все по правилам: отрезал кончик чуть наискось, прикуривал щепкой, а не зажигалкой, медленно вращая сигару, и курил, не затягиваясь. Доктор Лопаткин упивался процессом.
Запах, надо сознаться, был малопереносим. Денис мужественно сделал благостное выражение лица, втянул воздух и заметил с непередаваемой грустью:
— Я как раз недавно бросил…
Это было абсолютной ложью: Денис не курил ничего и никогда, но шаг оказался безошибочный, курцы сигар — особая каста, и своих они привечают. Кроме того, Денис обратил внимание среди прочих фотографий на стене кабинета на одну, где был изображен Рябов на тренерской скамейке с сигарой же в зубах.
— Кстати, помнится, Виктор Афанасьевич, царство ему небесное, тоже сигарами баловался.
— Вы были с ним знакомы? — спросил Лопаткин.
— Немного. Мы встречались однажды, и он… мне понравился, хотя мне показалось… он кое-что недоговаривал.
— Рябов вообще был большой хитрец, — грустно сказал Лопаткин. — Его тут всем будет здорово не хватать.
— Даже Овсянникову? — поинтересовался Денис. — Он же перестал его на поле выпускать с появлением Комарова. Мне кажется, молодой футболист должен почувствовать себя теперь свободней.
— Петя сам виноват, — сказал Лопаткин. — Мнительный очень.
— Вы об Овсянникове?
— Да.
— Расскажите, что имеется в виду.
— Видите ли… — Лопаткин глянул на Дениса исподлобья. — Простите, но, если вы не курите, может быть, мне тоже потушить?
— Ну что вы, что вы! Я просто наслаждаюсь запахом, умоляю, не лишайте меня такого удовольствия! — заверил Денис.
— А, ну как хотите! — расцвел доктор. — Так вот об Овсянникове. Однажды он вспомнил, что у него больной голеностоп. Мы все обследовали вдоль и поперек. Парень оказался здоров как лошадь. Но мнительный, как женщина бальзаковского возраста. И хитрец Рябов нашел выход. С овсянниковским голеностопом он поступал так. После очередной жалобы футболиста он его приводил ко мне. Овсянникова укладывали на стол лицом вниз, обматывали «больную» ногу влажным полотенцем. После этого я на глазах у него набирал в шприц обезболивающее, заходил сзади и содержимое шприца вкатывал в полотенце, а ногу колол припасенной заранее иголкой.