II.
В морошкинскую кухню частенько заходила мать Анисьи, вечно оборванная и такая старая, особенно рядом с Фросей. Ее звали Платонидой. Анисья иногда стыдилась матери и как -то чувствовала себя неловко, особенно когда к ней протягивались дрожавшия от перепоя руки и слезившиеся глаза, с распухшими красными веками, останавливались на ней с болезненным вниманием . Больше всего пугал девочку провалившийся нос матери. "Это у ней французская болезнь была",-- об ясняла Фрося. Платонида всегда приходила голодная, и Фрося ее кормила, а потом тихонько совала какой-нибудь огрызок пирога или остатки жаркого. Наевшись, иилатонида принималась жаловаться на свою судьбу, плакала и кончала тем , что непременно выпрашивала у Фроси пятачок на похмелье. Она пыталась несколько раз завладеть жалованьем дочери,-- Анисья получала 50 коп. в месяц ,-- но Фрося не позволяла. -- Все равно пропьешь,-- без церемонии об ясняла она своей товарке.-- А девчонке где взять... Тоже надо одеться и обуться, а из полтины не много накроишь... Деньги, которыя попадали в руки Анисьи помимо жалованья,-- разные пятаки и двугривенные, которые ей перепадали за смазливую рожицу от разгулявшихся гостей,-- эти деньги Платонида всегда отбирала себе и даже потихоньку учила дочь, как нужно не отдавать сдачу хозяевам , когда ее посылают в лавочку. Анисья разсказывала все Фросе. -- Ну, уж это она врет ...-- сердилась Фрося.-- Чистая дура эта Платоннда, хоть и мать тебе. Это уж не порядок , чтобы воровать... Ты у меня смотри: всю шкуру спущу, ежели хоть копейку стащишь. Слышишь?.. А мать у тебя врет ... ишь, вздумала чему учить!.. Фрося, конечно, любила выпить при случае и иногда исчезала из кухни по ночам , но была очень честная баба, когда дело касалось до хозяйскаго добра; Морошкины за это ее и держали, да еще за проворство, потому что всякое дело в руках Фроси кипело ключом . Когда Фроси не было в кухне, Платонида пускала к ход свою политику: она начинала пугать, что возьмет Анисью жить к себе, и доводила дочь до слез , потому что Анисья боялась жить у матери пуще смерти. -- Девушке в возрасте опасливо жить в господах ,-- канючила Платонида.-- Потому всякое дело бывает ; долго ли девку испортить... Посмотрю ужо, как ты жить станешь. Эти разговоры обыкновенно кончались тем , что Анисья отдавала матери распоследние, затаенные всеми правдами и неправдами гроши, только бы она ея не трогала. Девочка отличию помнила свою жизнь у матери. Платонида жила на самом краю города, в так называемой- Теребиловке, в лачуге, вместе с отставным солдатом -кузнецом , который был вечно пьян и часто колотил Платониду, чем попадет . На детских глазах Анисьи прошел безконечный ряд самых возмутительных сцен и разврата; она часто сидела голодная по неделям , бегала даже зимой босая, а пьяная Платонида била ее и достояно повторяла:-- "Хоть бы ты околела, проклятущая"... Солдат тоже колотил Анисью и ничем не стеснялся в ея присутствии. До десяти лет девочка насмотрелась всего, пока Фрося не пристроила ее с собой у Морошкиных . И любила Анисья свою крестную, как родную мать, и только иногда вздрагивала, припоминая свое житье у матери; девочка походила на котенка, который совсем замерзал на улице, но добрая рука внесла его в комнату, и вот он теперь сладко потягивается, наслаждаясь разливающейся но телу теплотой и молодой силой. Морошкины были хорошие господа, как говорила Фрося -- не богатые, и семья была большая, а тем хороши, что просты и не взыскивали с прислуги. Сам Морошкин был "судейский" и все ездил с делами но уезду. Барыня Морошкина любила покричать, но, как и Фрося, отходчива была сердцем : накричит , нашумит , обругает , а глядишь, и смиловалась. Конечно, детей у них было много, ну, да как быть-то: у других господ без детей, да прислуга бегает , высуня язык . Когда Фрося напивалась не в меру или убегала из дому, барыня Морошкина кричала на нее как оглашенная, топала ногами и клялась, что минуточки не будет держать пьяную прислугу. -- Довольно мне от тебя терпеть, глатущая... Моченьки моей не стало!-- кричит барыня, а Фрося слушает и все молчит .-- Ну, чего ты молчишь-то, безголовая... а? -- Да что же мне говорить-то, барыня... ослабела я немножко, это точно!; Мой грех . -- То-то: "ослабела". Тьфу!.. Ежели да ты хоть раз еще напьешься: вон !..-- заканчивала барыня и уходила к себе. Фрося молча принималась за работу, долго ворчала себе под нос , что и ей наплевать на барыню, что она "себе барыня" и что она уйдет непременно, но дело всегда заканчивалось миром : Фрося умела заслужить свой бабий грех , а барыня забывала свое обещание. У Морошкиной была маленькая слабость, которую Фрося знала отлично: барыня любила красивую прислугу, а Фрося уж не ударит лицом в грязь и выплывет при гостях такой павой, что -- отдай все. Тоже вот в праздник , когда ходила с детьми гулять, Фрося шла по улице настоящим королем , а барыня стоит у окна да любуется: очень уж хороша была Фрося, когда вымоет рожу да приоденется. -- Где вы такую и отыскали?-- спросит какой-нибудь гость барыню, когда Фрося подает самовар или закуску, а барыне это и любо. Барин Морошкин редко бывал дома и уж очень надоедал Фросе сапогами: каждое утро подай ему вычищенные сапоги, а утром -то и без того дела по горло. Но теперь сапоги чистила Анисья, и Фрося не жаловалась на барина. Анисья няньчилась с ребятами, водила их гулять и любила с ними играть в разныя господския игры. Между прочим , она сама научила их одной игре, в которую сама играла когда-то с другими, такими же, как сама, забытыми судьбою детьми: эта игра называлась "ярманкой" и состояла в том , что дети делились на две половины -- одна половица изображала ярмарочных купцов , другая -- покупателей. Купцы зазывали покупателей, обманывали, божились, в заключение игры обязательно напивались пьяными вместе с покупателями и отправлялись в баню. Игра выходила очень смешная, но барыне не понравилась и была скоро воспрещена, а Анисья получила выговор . -- Откуда ты это взяла?-- допрашивала Морошкина.-- Какие-то пьяные, потом эта баня... фу! Какая мерзость! -- У нас так все играли...-- застенчиво ответила оробевшая Анисья.-- Пьяные купцы всегда в баню ездят . -- Ну, и прекрасно, пусть ездят , а ты не должна детей учить разным гадостям ... Понимаешь: это нехорошо! -- Понимаю... В сущности, Анисья ничего не поняла, а ответила только так , как всегда отвечала провинившаяся в чем -нибудь Фрося. "Конечно, купцы всегда на ярманке напиваются пьяные и все в баню ездят ". Так думала испорченная девочка и не могла понять, что тут нехорошаго, потому что самые богатеющие купцы так делают ; по крайней мере так разсказывала Фрося.