— Ты как? — спросил я его.
— со мной все в порядке, — ошалело ответил он. — Ни одной царапины.
— Хорошо.
Я сильно растерялся и стал твердить про себя одну и ту же фразу: «Главное, сохранить личный состав… Главное, сохранить личный состав…».
Я стоял и смотрел вдоль дороги и видел своих бойцов, которые сидели цепью по краю лесопосадки с бледными лицами и ждали моей команды.
«Что бы я делал, если бы был командиром украинцев? Закидал бы нас минами!» — быстро сообразил я.
— Слушай мою команду! Быстро отходим назад, на сто метров!
Мне не пришлось повторять дважды. Отделение старта-нуло и понеслось трусцой, как стая кабанчиков на сто метров назад. Не успели мы добежать до поворота, как туда, где мы сидели минуту назад, стали прилетать 120-е мины. Когда они отстрелялись, я понял, что у нас есть пару минут, пока они будут прицеливаться.
— Отходим еще на двести метров!
Как только мы сменили позицию, по месту предыдущей дислокации прилетела партия мин. Работало два миномета: «стодвадцатка» и «восьмидесятка».
— Вперед на сто пятьдесят!
Я решил изменить направление движения, чтобы сбить противника с толку. Отделение побежало, но уже с меньшим темпом. Пробегая вперед, я увидел пару баулов, которые бойцы бросили в кусты.
«Говорил я вам, долбоебы!» — со злостью подумал я.
Мы кочевали с места на место и слышали, что впереди идет бой. Были слышны автоматная стрелкотня и работа крупнокалиберного пулемета.
— Камандыр, мы с автаматам будем с ракетой воеват? — спросил «Бобо».
— Не знаю. Беги пока не начались прилеты!
Он потрусил за остальными.
— «Констебль». Я из группы «Серебрухи», — внезапно ожила рация. — Он «триста». Тяжелый.
— Где вы? Прием.
— Впереди, во рву. Мы попали в засаду. По нам работает пулемет. Много «триста».
Нужно было выводить их и брать командование на себя. Суета с непониманием, где мы и куда нам выдвигаться, не давали мне сосредоточится. Украинские БПЛА улетел на перезарядку батареи. Благодаря маневрам и перемещению мне удалось спасти отделение от минометов. Нужно было спасать группу «Серебрухи», и я позвал Женю «Айболита».
Женя служил срочку в спецназе внутренних войск. По возвращении из армии он в пьяной драке убил человека. Ему дали восемнадцать лет, из которых он отсидел шестнадцать. Сидеть ему оставалось меньше двух лет, но он выбрал пойти в «Вагнер». Он никогда не спорил со мной, но, если ему было что предложить, озвучивал это спокойным и твердым голосом. Если я принимал противоположное решение, то кивал головой и уходил делать.
— «Айболит», бери группу и выдвигайтесь вот сюда, — я показал ему место на карте в планшете. — Заберете тут остатки группы разведки. Их там размотали из пулеметов.
Он кивнул и увел свою группу на север вдоль посадки.
Я смотрел им вслед и понимал, что уходят мои самые лучшие и дисциплинированные бойцы. Посадка была шириной метров тридцать. За ней находился огромный противотанковый ров, который уходил в обе стороны, насколько хватало взгляда. Украинцы готовились защищать Бахмут и подготовили оборону по всем правилам военного искусства. Мы прождали их возвращения час.
— «Серебруха» «двести», — коротко ответил Женя, когда вернулся.
Пуля от крупнокалиберного пулемета попала ему в плечо, вырвав кусок кости вместе с сосудами. Женя привел остатки отделения нашей разведки, в котором было много раненых. Одного — с ранением в живот — они тащили на спальнике.
«Серебрухе» было двадцать пять лет. Здоровый парень, который непонятно зачем пошел в штурмовики, хотя учился на вертолетчика.
— Что случилось? — спросил я «Гуся», бойца отделения «Серебрухи».
— Мы шли по этому рву. Нам была поставлена задача незаметно зайти и штурмануть укреп. Прилетела «птица» и срисовала нас. По нам с двух сторон стали работать пулеметы, арта и минометы, — он немного закатывал глаза вверх, когда вспоминал события и пересказывал их. — Сразу было несколько «двести» и «триста». «Серебруха» попер дальше и стал гнать нас вперед, орал: «Ты что не хочешь умереть с командиром?!». Он был как сумасшедший, — «Гусь» испуганно посмотрел на меня. — И тут в него попала пуля и вырвала кусок. В общем, кровищи было много. Прямо вот так хлестало, — стал показывать руками «Гусь». — Мы попробовали заткнуть ему рану, но что тут заткнешь — там кулак всунуть можно было.
Его руки и бронежилет были залиты свежей кровью, которая пропитала рукава и бушлат.
— Сам цел?
— Немного зацепило, — показывал он перетянутую жгутом руку.