Советский солдат красив в гневе. Еще красивее он в добре.
Я долго думал об этом случае с немецкими детьми. Большие человеческие чувства воспитывают партия и советская власть в нашем народе. Да и все ли немцы звери? Все ли немцы ненавидят нас, ведь многие из них были отравлены ядовитой фашистской пропагандой…
Скоро нам снова пришлось убедиться в том, насколько низко, до уровня зверей, пали гитлеровцы. Наше соединение окружило город Шнайдемюль в Померании. Ввиду того что участь города была по существу решена и положение гарнизона было совершенно безнадежным, советское командование предложило фашистам капитулировать. Наши делегаты, два советских офицера, заявили гитлеровскому генералу:
— В городе много женщин, детей и стариков. Если вы будете сопротивляться, многие из них погибнут. Сдайте оружие — и все обойдется хорошо.
Генерал грубо накричал на наших парламентеров, сказал, что гарнизон будет продолжать борьбу до последнего патрона. На обратном пути советские офицеры, пришедшие во вражеский город с миссией доброй воли, были предательски убиты немцами.
Степан Семечкин, узнав об этом, заплакал. Гришанов ходил хмурым. Весь батальон с каким-то особым остервенением чистил оружие, готовясь к смертельной схватке за Шнайдемюль.
Штурм Шнайдемюля был силен и беспощаден. Военные объекты врага были подвергнуты бомбардировке советской авиацией. Потом более часа била по врагу наша артиллерия. Там и здесь в городе начались пожары.
Наш батальон наступал в районе городского вокзала. Против нас стояла эсэсовская часть. Немцы стреляли из-за углов, из подвалов, с чердаков и крыш.
Если бы не артиллерия, которая сопровождала нас огнем, если бы не танки, за броней которых укрывались наши стрелки, нам бы в Шнайдемюле не продвинуться ни на один шаг.
Эсэсовцы — это гвардия Гитлера. Они дрались с особым упорством и ожесточенностью. Взятые в плен кусались, старались ударить конвоира ногами, головой.
В Шнайдемюле Семечкин захватил в плен эсэсовского офицера. Обезоружив его, сержант приказал немцу следовать впереди себя. Пройдя несколько метров, вражеский офицер изловчился и прыгнул на грудь Семечкину, намереваясь перекусить ему горло. Да не на того напал! Наш сержант оторвал эсэсовца от своей груди и для острастки «легонько» стукнул его об угол дома.
Шнайдемюль был взят, но сколько советской и немецкой крови пролилось на его превращенных в руины улицах!
Продвигаясь с боями к побережью Балтийского моря, батальон в одном из селений натолкнулся на лагерь военнопленных. За многими рядами колючей проволоки, по которой был пропущен электрический ток, в низких и темных бараках томились русские, украинцы, белорусы, французы, югославы, поляки, греки, бельгийцы, датчане. Среди военнопленных было несколько американцев и англичан. Всех нас поразило то, что англичане и американцы жили отдельно от других военнопленных. Они были опрятней одеты, вид у них был не такой изможденный, как у наших или поляков. Оказывается, англичане и американцы получали продовольственные посылки Красного Креста. А наши соотечественники и представители других наций сотнями гибли здесь от голода, холода и непосильной, изнурительной работы.
Но я хочу рассказать не об этом. Все военнопленные были искренне рады своему освобождению, все благодарили наших солдат и офицеров. Один из американцев, увидя на груди младшего сержанта Еремина значок парашютиста, подошел к нему и спросил через переводчика:
— Летчик?
— Парашютным спортом занимался в гражданке, — ответил Еремин.
— А я летчик «Летающей крепости». Знает сержант такие американские самолеты?
— Знаю, — ответил Еремин, — хорошие машины.
Американец улыбнулся и сказал:
— Я раньше не уважал русских. Не знал их. А теперь люблю. Русские молодцы. Я думаю, что без вас мы не смогли бы справиться с фашистами. Англичане воюют очень плохо.
— Мы воевать умеем, — ответил Еремин. — Но по мне лучше мир, чем война.
Американец заулыбался шире.
— Гитлера разобьем, разгромим японцев — и на земле установится вечный мир.
Еремин отрицательно покачал головой.
— Русский не верит в вечный мир? — живо спросил американец.
— Я хочу его, верю в него, только на свете есть очень много злых людей.