Берлин, 10 февраля 1945. 1 час 30 минут ночи
- Приехали, - сказал водитель. Эрвин Штурмфогель вздрогнул. Прижался щекой к стеклу. Пейзаж вокруг был незнаком и угрожающ. - Где мы? - Винтерфельд-плац, как было заказано: - Ах, да. Простите, задремал: Сколько с меня? Водитель назвал сумму, Эрвин автоматически расплатился и выбрался из такси. Ночной воздух мгновенно привел его в нормальное состояние. Он постоял, глядя вслед удаляющейся машине; силуэт ее был странно перекошен. Потом повернулся и пошел обратно по Винтерфельд-штрассе: "Факел" занимал старинный особняк, прежде принадлежавший каким-то второстепенным службам расформированного "Абвера". В наследство, помимо неработающего фонтана во дворе, кабинетов, чуланов, коридоров и лестниц, организации Штольца досталась колоссальная картотека на все питейные заведения Европы и Северной Африки - со схемами расположения столиков, картами вин, прозвищами завсегдатаев и так далее. Входя в здание, Эрвин мысленно оглядел себя. Это была вбитая на тренировках привычка, от которой уже хотелось избавиться. Невысокий хрен в мешковатом штатском костюме, круглоголовый, недавно и аккуратно подстрижен, но волосы какого-то непонятного цвета все равно торчат как попало. Выпуклые быстрые глаза, темно-синие, можно сказать, черные. Необычные двухцветные брови: темные у переносья и белесые к вискам. Тонкие бескровные губы, вялый, с непробриваемой ямочкой, подбородок. Короткая, но при этом подвижная шея, широкие покатые плечи; руки чуть длиннее, чем следовало бы, и кисти крупнее - так кажется потому, что ноги слишком короткие и ступни слишком маленькие, почти дамские. Не бегун. И не собираюсь: В кабинете шефа было накурено. За подковообразным столом сидели все начальники отделов, причем без заместителей. По правую руку от Штольца (мучительно протирающего очки) разместился непосредственный шеф Штурмфогеля - Юрген Кляйнштиммель, главный оперативник, держащий в своих руках концы запальных шнуров всех операций "Факела". Рядом с ним сосредоточено разглядывал ухоженные ногти Карл Эдель, начальник разведки; эти люди не переносили друг друга, но обязаны были всегда находиться рядом - короли, прикованные к одному трону. Будучи всегда под пристальным надзором другого и не имея возможности отвечать грубостью, каждый вынужден был тянуться к недосягаемому совершенству: Слева от Штольца пребывал в раздумьях Гуго Захтлебен, шеф внутренней безопасности; его подпирала Эрика Гютлер, контрразведчица и редкая стерва. Рядом с нею сидел аналитик Ганс-Петер Круг, человек с внешностью кинозлодея: прилизанные волосы, убегающий взгляд, тонкие усики; на самом деле ему подошла бы внешность чудака-профессора, гениального на работе и полного простофили в быту. В кинозлодея его превратила Эрика, которая открыто спала с ним и открыто же над ним издевалась. Замыкали фланги шеф-техник Вернер фон Белов, обязанности которого были разнообразны: от питания и транспорта до шифрования и охраны, - и психолог и химик Людвиг Ён, давно не стриженный, бородатый, с красным губчатым носом. И, наконец, как-то отдельно от всех сидел (единственный здесь в военной форме) Дитер Хете, командир специального отряда "Гейер" небольшого подразделения десантников, подчиненного лично Штольцу. Деятельность "Гейера" была строго засекречена даже внутри "Факела" несмотря на то, что в "Факеле" самое понятие секретности было чем-то зыбким и не вполне уловимым. - Проходи, Эрвин, - Штольц поманил его рукой. - Я хочу, чтобы ты прочитал вот это: Пока Штурмфогель читал донесение, все смотрели на него. Он чувствовал себя как ночной пилот в скрещении прожекторных лучей. - Теперь слушай меня, - продолжил Штольц. - Я и Гуго решили, что псевдоним агента на обсуждении звучать не будет. Ты согласен? Штурмфогель кивнул. - Тогда так: что ты можешь сказать об этом парне? В первую очередь: не пытается ли он вставить нам огурец в задницу? Надежен ли он как источник - и как сотрудник? - Я добавлю, если можно, - сказал фон Белов. - "Почтарь" сказал, что передатчик был в состоянии паники. Впрочем: тот передатчик паникует регулярно. С тридцать девятого года: - Понятно, - Штурмфогель подошел к свободному стулу, но садиться не стал, а лишь оперся о спинку. - Как источник - я его считаю очень надежным. Все сведения, которые он предоставлял нам, выдерживали любую проверку. Кроме того, они были действительно ценные и своевременные. Но при этом я уверен, что противостоять давлению он не сможет, да и не станет. Он работает прежде всего за деньги. - А - не прежде всего? - заинтересованно наклонил голову Гуго. Штурмфогель помедлил. - Я не хотел бы раскрывать метод вербовки. - Он - пси? - прямо спросил Гуго. - В зачаточном состоянии. - Понятно: Что ты сам рекомендуешь? - Я вижу только один старый добрый способ: понаблюдать за парнем. Если он под давлением, мы это заметим. - Значит, так, - Штольц поскоблил пальцем стол, счищая незримую соринку. Если агент погибает до проверки - то крыса либо я, либо Гуго, либо ты. Между собой мы как-нибудь разберемся: Если агент проходит проверку, тогда начинаем тотальный просев. Но! С этой минуты вводится режим чрезвычайной бдительности. Положение - казарменное. Все сотрудники объединяются в тройки - по жребию - и не спускают друг с друга глаз. Что здесь, что наверху. Какие-либо исключения - только с моего ведома. Внеочередной контроль лояльности всем пройти в течение недели. Поголовно и без исключений. Все это организует Эрика. Я ничего не упустил? - Технический персонал, прикомандированные, связники? - Обычными оперативными методами. Еще не разучились? - Штольц хмуро посмотрел на нее. - Еще нет, шеф, - ангельским голоском отозвалась та. - Дальше: Карл, ты выяснишь все, что сможешь, про этого Эйба Коэна. Который родом из Дрездена. Поскольку формирование группы коммандос и появление крысы в наших рядах явно взаимосвязано, то это может дать ключ. Четыре дня. Ты понял, Карл? Разведчик кивнул. - Далее: Ганс-Петер, тебе. Шелленберг убежден, что Мюллер работает на русских, но доказать ничего не может. Подумай, не укладывается ли происходящее в интригу вокруг этого? И вообще рассмотри ситуацию на предмет "кому выгодно". Людвиг, теперь ты. Будешь ломать голову над задачей: как крыса может избежать контроля лояльности. Любые способы, вплоть до самых безумных. Или самых простых. Может быть, он - она, оно - на службе недавно и планового контроля еще не проходил. В общем, думай. Что бы ты сам сделал? - Видишь ли:- Ён потеребил бороду. - Поскольку систему контроля создавал я, то мне кажется, что она идеальна. Думаю, тест на разрушение нужно поручить кому-то другому: - Не волнуйся. Другому тоже поручу. Но и с тебя задача не снимается: А теперь, наконец, последнее. Операцией "Крыса" поручаю руководить Гуго Захтлебену. Он создает временную оперативную группу из любых сотрудников любых отделов. Отказов быть не может даже по причине скоропостижной смерти: Ты понял меня, Юрген? - Шеф, - оперативник сморщился, как будто внезапно откусил кусок лимона, - я понимаю, что мы в дерьме по уши: но, может быть, не стоит усугублять это положение? Во-первых, мне не нравится, что я должен законсервировать три ответственных операции в стадии миттельшпиля и одну - в стадии эндшпиля. Не говоря о том, что возможный срыв отразится на все нашей работе - это еще может привести к ненужной гибели ценнейших агентов: Что любого моего сотрудника можно будет отвлечь с его участка и бросить затыкать прорыв, которого, может быть, и нет вовсе. И, наконец, что мне даже нельзя узнать псевдоним моего собственного агента: - Когда ты проходил контроль лояльности, Юрген? - спросил Штольц. - В декабре. - Первый на очереди. После этого, может быть, я шепну тебе на ухо пару слов. - Понял. И все же - это оскорбительно. - Да. Но любое внутреннее расследование оскорбительно. Вопрос закрыт. Может кто-то сделать заявление по существу? Нет? Все свободны до девяти утра. Остаются Хете, Штурмфогель, Захтлебен. Да, Вернер! Сколько у нас человек в верхней охране? - Трое. Как обычно. - Поставь еще двоих. Поставь этого: молодого: Кренца. У него хорошие способности. И голова на месте. - Хорошо. А зачем? Для простого наблюдения даже трое наверху - много. Если же вдруг будет прямое нападение, то и пятеро не справятся. Или я чего-то не понимаю? - Я сам не понимаю. Но каким-то образом нас прокололи, ведь так? Пусть ребята покопаются в окрестностях - вдруг найдется какая-нибудь нора, дыра: - Сделаю, шеф. Только я бы не хотел сегодня трогать Кренца. Пусть отдохнет хотя бы до вечера. Я лучше сам схожу. - Когда ты проходил контроль лояльности? - Позавчера, - ухмыльнулся фон Белов. - У меня алиби, шеф. Штольц посмотрел на Гуго. Тот кивнул. - Ладно. Действуй, старина: Когда в кабинете остались лишь четверо, Штольц сказал: - Гуго, приступай. Меня здесь нет. - Ты наверх? - Нет, просто отключусь на четверть часа - иначе умру: Продолжайте, ребята. Штольц снял очки и лег лицом на скрещенные руки. - Привилегия начальства:- пробурчал Гуго. - Ну, ладно. Эрвин, что ты знаешь про отряд "Гейер"? - М-м: Ничего. Знаю, что он существует. Что подчиняется лично шефу и выполняет специальные задания по ликвидации: в общем, на кого покажет шеф. Вот - командира в лицо знаю. Вроде бы всё. - Отлично. Если такая любопытная длинноносая тварь, как ты, ничего не знает о нашем маленьком секретном отряде, можно надеяться, что и крыса знает о нем примерно то же самое. Поэтому я хочу провести всю операцию силами "Гейера", прикомандировав к нему еще и тебя. - Зачем? - Потому что они тактики-исполнители, а ты опер и стратег. Они работают сильно и четко - но только одноходовки. Дальше объяснять? - Желательно. - Я тебе доверяю. Пока для меня только ты: не то что вне подозрений, но наименее подозреваемый. Достаточно веское основание? - Не знаю, Гуго, чем я заслужил: но спасибо. Тем, что автор сообщения - мой агент? - И этим тоже. Впрочем, по совокупности. Не отвлекайся. Выкладывай свои соображения. - А как ты думаешь, найдется у шефа капелька коньяку? - спросил Штурмфогель. - Или нам лучше попросить кофе? - Меня уже воротит от кофе, - сказал Гуго. - А шеф коньяк не пьет, ты должен помнить. - Ну да. Шеф патриотично пьет русскую водку. Где он ее держит? - Сейчас: Гуго заглянул в небольшой холодильник, скромно припрятанный за шкафами картотеки. Там стоял мельхиоровый поставец с хрустальным графинчиком, тремя рюмками и двумя розетками: с нарезанной датской салями и с очищенными креветками. - Он знал! - сказал Гуго, разливая водку. Штурмфогель поднял рюмку. - Во-первых, я рад, что мы познакомимся поближе, - сказал он Хете. - Но главное, я хочу выпить за этого дурака-американца, который уже три года живет одной ногой в аду: в общем, чтоб ему повезло. Он очень понравился мне, парни. Ко всему прочему, нужно что-то предпринять, чтобы его, не дай бог, не подставить: