— Вы видели, как «фоккеры» расстреляли на посадке моего ведомого?
— Да. А при чем здесь это?
— При том! — экспат поиграл желваками. — У Гришки больше двух десятков боевых вылетов и два ордена. Не желторотик, если коротко. А вы сейчас просто легкая мишень для самого захудалого фрица, не более того. Так что, если жаждете побыстрее сгореть где-нибудь, то это не ко мне. Я уже достаточно друзей хоронил, вот где у меня это! — он зло чиркнул себя ребром ладони по горлу. — Запомните раз и навсегда: в авиации долго живут лишь зануды и педанты. Те, кто не рвется в бой с шашкой наголо, не полагается на случай, удачу или везенье, а все заранее рассчитывает, досконально выверяет и тысячу раз перепроверяет, и поднимается в небо с железобетонной уверенностью, что ничего не забыл и сделал как следует! Понятно?
— Понятно, — вразнобой ответили лейтенанты. А Куприянов, явно желая смягчить тон беседы, спросил:
— А почему вас Кощеем зовут?
— Ребята, давайте на ты? — предложил Григорий. — Мы здесь все свои, так что хватит выкать. Ильмир, тебя это, кстати, тоже касается! А с прозвищем так получилось...
***
От аэродрома до землянок, где жили летчики, было примерно километра два. Неспешным шагом, с разговорами, идти минут сорок-пятьдесят. По утрам за пилотами приезжал старенький трудяга-автобус. Назад добирались на нем же, либо на попутке. Или, как некоторые ненормальные вроде Григория и Таи, шли пешком.
Вот и сегодня они решили прогуляться, как говорится, на сон грядущий. Благо, погода позволяла. В феврале начались оттепели, днем на летном поле стали появляться наледи. Красноармейцы из БАО старались счищать их, посыпали песком, золой или угольной крошкой. А как иначе — один из штурмовиков уже выскочил на разбеге со взлетки прямо в сугроб из-за одной такой оставшейся незамеченной ледяной дорожки. Все бы ничего, но в бомболюках у него находился полный комплект осколочных бомб — полдня потом со всеми предосторожностями извлекали. Хромов орал так, что вороны с деревьев поднимались. И Карпухин ходил вокруг и что-то черкал в своем блокнотике.
— Как там Прорва? — поинтересовалась Тая.
— Да что этому чертяке будет, отделался несколькими ушибами, два зуба вылетели, но в целом доктор обещал, что через пару недель уже выпишет, — лениво отмахнулся экспат.
— Ты сегодня сам на себя не похож, думаешь все время о чем-то, молчишь. Случилось что? Я могу чем-то помочь?
— Что? Ох, извини, действительно, негоже себя так вести, — покаялся Григорий. — Готов искупить свою вину. Кстати, говорят, что скоро к нам в дивизию из Москвы театр приедет. Я слышал, какая-то совсем новая постановка — «Фронт» называется. Давай съездим?
— А давай! — засмеялась девушка. — Смотри, Кощеюшка, ловлю на слове, не отвертишься!.. Ой, глянь, что это?
Дивин обернулся. Из ближайшего лесочка в воздух взвились несколько ракет разного цвета. И полетели в сторону аэродрома. Лейтенант поднял голову — в ночном небе отчетливо слышалось басовитое гудение моторов. Рупь за сто, немецкие ночные бомбардировщики, скорее всего «хейнкели-111».
— Сигнальщик! Ах, сука, ну я его сейчас!
— Гриша, не надо, останься! — не на шутку испугалась Тая. — Убьют ведь, как ты их в темноте разглядишь?
— Не волнуйся, увижу, — нехорошо улыбнулся экспат. — Стой здесь, никуда не уходи, поняла? Я скоро вернусь, обещаю.
Он заметил в призрачном лунном свете узенькую тропинку, ведущую от дороги к лесу, и, не колеблясь ни секунды, припустил по ней. Пару раз, правда, все равно провалился чуть ли не по пояс, сумел вылезти обратно, хоть и почувствовал, что в унты набилось порядком снега. Но азарт гнал его вперед и Григорий не обращал особого внимания на маленькие неприятности. Мантис преследовал дичь! Причем, самую желанную — двуногую.
Пока он бежал, сигнальщики запустили в воздух еще одну серию ракет. «Хейнкели» — Дивин теперь точно узнал звук их моторов — приближались. Еще немного и они обрушат свой смертоносный груз на аэродром штурмовиков.
Лейтенант поднажал. Он немного изменил зрение, перешел на ночное видение и все окружающее окрасилось в серо-зеленые цвета. Экспат знал, что любое живое существо, окажись оно неподалеку, будет выделяться, светиться тепло-розовым ореолом. Но пока он ничего не замечал. Происходи дело в Империи, Григорий решил бы, что тому виной специальные маскировочные накидки. Но здесь пока о таких даже не подозревали. Значит, просто пока не добежал, куда нужно, не нашел врагов.