Вот именно, сейчас она будет твердить о своей любви к внуку, а сама доверила его женщине, которую видела всего пять минут! И то не на Ксению смотрела, а на паспорт.
Ксения сглотнула и снова взглянула на малыша.
Она не сомневалась – это был другой ребенок. Того же возраста, такого же телосложения – но другой. Как может не видеть этого Изольда Михайловна, его родная бабушка?
Ксения еще раз оглядела коляску – та же самая одежда, то же самое одеяльце, погремушка…
А вот как раз погремушка была не та. Совершенно другая погремушка.
Раньше в коляске лежал желтый пластмассовый мишка на красной ручке, самая обычная, копеечная игрушка – а теперь поверх одеяльца валялась странная вещица, необычная игрушка, рогатая бычья голова из странного тускло-серого металла, на короткой ручке. Немного потертая, как будто старая… антикварная, что ли?
Ксении показалось, что эта игрушка слишком тяжела для грудного ребенка, но тут малыш, словно почувствовав ее интерес, потянулся к новой игрушке, схватил ее за ручку и легко, безо всякого усилия поднял. Поднял и легонько потряс… очень ловко, пожалуй, слишком ловко для такого младенца. Во всяком случае, ту, легкую с медвежонком, он и взять не мог еще…
Впрочем, что Ксения знает о младенцах? Своего у нее никогда не было, да и будет ли?
Но эти мысли отступили на задний план, потому что она услышала странный звук.
Эта игрушка, эта бычья голова тоже была погремушкой, но звук, который она издавала, ничуть не был похож на звук обычной погремушки, того же пластмассового медвежонка. Это был странный, завораживающий стрекот, как будто внутри погремушки стрекотали десятки кузнечиков. Жуткий, гипнотический стрекот.
От этого странного звука Ксения как будто окаменела.
К счастью, звук тут же смолк, ребенок перестал трясти погремушку, утратил к ней интерес. И даже прикрыл глаза.
Ксения с трудом сбросила оцепенение, перевела взгляд на Изольду Михайловну.
Та смотрела не на ребенка, она, склонив голову к плечу, смотрела на нее, на Ксению, с таким выражением лица, как будто хотела наброситься на нее.
– Что ты несешь? – повторила она с ненавистью. – Надо же – «не тот»! Убирайся прочь! Чтобы я больше тебя не видела!
– Но… – пробормотала Ксения.
– Никаких «но»! – каркнула Изольда и покатила коляску к выходу из сада. – Ты что – надеешься, что я тебе что-то заплачу? Радуйся, что не сядешь в тюрьму! Пошла вон!
– Но моя сумка… мой паспорт!
Но Изольда Михайловна ее больше не слышала, она удивительно быстро для своего возраста шла к выходу из сада, почти бежала, катя перед собой коляску.
Ксения поспешила за ней.
Что это такое, в самом деле? Что бы там ни было, что бы ни случилось, она должна получить обратно свою сумку! В первую очередь Анькин паспорт…
Вот черт бы ее побрал с ее паспортом! Придешь, поговоришь и уйдешь, легче легкого…
Нет, ну, и подсуропила же ей Анна!
Уже подходя к воротам сада, Ксения заметила на дорожке какой-то серебристый предмет. Скосила на него взгляд – и увидела игрушку, бычью голову на ручке.
Ну да, это же та странная погремушка, которая появилась в коляске после ее неожиданного появления… должно быть, ребенок ее выбросил, а эта ведьма в спешке не заметила…
Ксения машинально наклонилась, подняла необычную погремушку и сунула к себе в карман. И прибавила шагу, пытаясь догнать Изольду Михайловну.
Та уже переходила дорогу, направляясь к своему подъезду.
Ксения почти перешла на бег, но все равно отстала, и Изольда с коляской скрылась в подъезде.
Торопливо подойдя к подъезду, Ксения снова, как в первый раз, нажала на кнопку звонка и подняла голову к камере.
Как в первый раз… как же давно это было! А прошло всего чуть больше часа…
– Кто такая? – снова, как в первый раз, проквакала камера.
– Это же я! – возмущенно проговорила Ксения. – В пятую квартиру! Я же недавно приходила!
– Не велено! – отрезал охранник.
– Но мне нужно! – повторила Ксения.
– Мало ли что нужно, а теперь не велено! – Камера щелкнула и замолчала.
Ксения снова позвонила.
– Что еще? – прозвучало из камеры. – Я же тебе ясно сказал – не велено пускать!
– Но у них осталась моя сумка! И паспорт! Я не уйду, пока мне все не вернут! Вот буду тут стоять хоть до вечера! – Ксения стукнула ногой по двери и с удовлетворением заметила на ней грязный след от своего ботинка.
Ну да, в Таврическом саду сыро, осень все-таки.