Он уговаривает Энкиду пойти вместе с ним, «бросить взгляд» на чудовище, если же по пути его друга охватит страх, пусть он этот страх прогонит. Только вперёд — таков девиз Гильгамеша. Энкиду идёт вместе со своим другом и господином. Пройдя немного вперёд, они увидели дом чудовища из кедра. Чего только не делал Хувава, чтобы напугать Гильгамеша, заставить его отступить, бежать. Гильгамеш не подпускает к себе страх, не пугается «взглядов смерти», которые бросает на него Хувава, не отступает, когда чудовище скалит зубы.
Гильгамеш побеждает Хуваву при помощи хитрости: он требует, чтобы чудовище, которому он якобы принёс подарки, впустило его в «кедровый дом». Пропуски и тёмные места в тексте затрудняют понимание того, каким образом царь Урука вырвал с корнями одно за другим семь кедровых деревьев, охранявших вход во «внутренний дворец» чудовища. Пока Гильгамеш валит великолепные деревья, его спутники обрубают ветви и относят их к подножию горы (это действие, дважды повторённое в эпосе, по–видимому, имело какой–то магический смысл). Ворвавшись в дом Хувавы, Гильгамеш ударяет его по лицу. От этой пощёчины у Хувавы «зазвенели зубы». Затем герой, как значится в версии «В»,
Испуганный Хувава молит о пощаде, заклинает Гильгамеша не причинять ему зла, взывает о помощи к Уту, просит его вернуть ему свободу. У Гильгамеша доброе сердце. Тронутый мольбами Хувавы, он обращается к Энкиду с какими–то туманными рассуждениями о том, что, может быть, следует отпустить Хуваву. Но, по мнению Энкиду, это было бы очень опасно. Услышав это, Хувава осыпает Энкиду гневными и оскорбительными словами. Тогда Энкиду «перерезает ему горло». Отрубленную голову Хувавы оба героя «относят к Энлилю», т. е. приносят в жертву этому богу. Разгневанный Энлиль обрушивается на Гильгамеша и Энкиду: «Что вы натворили!» — и посылает на них проклятие:
Такова интерпретация этого текста Крамером. Если эта трактовка верна, значит, оба героя осуждены богом странствовать по горам и равнинам в солнечном зное. А может быть, это лишь поэтическая метафора, означавшая, что гнев Энлиля был непродолжительным и что странников, достигших цели, ждёт долгий обратный путь. В пользу такого понимания заключительной части эпоса, по–видимому, говорит тот факт, что сразу после произнесения проклятия Энлиль одаряет Гильгамеша семью меламме (нимбами), которые, очевидно, должны защитить героя от опасностей, поджидающих его в горах и лесах, и от нападений диких зверей. Вручением меламме заканчивается эпос.
Нетрудно представить себе, как сильно действовала на слушателей эта удивительная поэма с её сюжетным богатством, напряжённым действием, накалом чувств. Наряду с основной идеей — мечтой о вечной славе, мечтой, заменившей собой мечту о бессмертии, во имя которой совершались великие дела, — здесь присутствует мотив борьбы с чудовищем, повторяющийся как во многих произведениях шумерской литературы, так и в мифологии почти всех народов. Можно ли победителя дракона, жившего в III тысячелетии до н. э., считать прототипом греческих Геракла и Персея или св. Георгия из христианских легенд? Современные учёные, тщательно проследившие все пути странствований героев мифологических сюжетов, отвечают на этот вопрос утвердительно.
Хотя эпическая поэма «Гильгамеш и Страна живых» не содержит такого обилия исторического материала, как поэма «Гильгамеш и Ака», с которой мы познакомились в главе, посвящённой древнейшей истории шумерских городов–государств, она заставляет о многом задуматься. Отрешимся ненадолго от очарования сказки и попробуем взглянуть на это произведение глазами учёных, которые ищут в поэтических текстах не только художественные достоинства, не только отражение верований и обычаев, но прежде всего крупицы исторической правды.
Есть ли в этом мифе намёки на реальные исторические события? Хотя мы и не решаемся ответить на этот вопрос положительно, исключить такую возможность нельзя. Вспомним древнегреческий миф об аргонавтах. В нём, бесспорно, отразились реальные события, имевшие место в древнейший период истории этой страны, — торговые экспедиции, разбойничьи набеги, колонизационные походы в Причерноморье. А разве путешествие Гильгамеша не напоминает странствий Ясона?