Горькая цена величия
Стремление властвовать над всем Шумером и завоевательная политика преемников Урнанше дорого обходились его народу, и не только народу. Немалые средства шли на строительство культовых сооружений вдали от Лагаша. Содержание большой и хорошо вооружённой армии тоже требовало немалых затрат. Как ни заботились наследники Урнанше о развитии хозяйства страны, им то и дело приходилось протягивать руки к богатствам, накопленным храмами. Поэтому, чем активнее становилась политика энси, стремившихся к гегемонии над Шумером, тем сильнее беспокоились жрецы. Их интересам и влиянию угрожала всё более серьёзная опасность со стороны правителей династии Урнанше, приобретавших всё большую независимость от храмов. Легко вообразить, сколько интриг и заговоров затевалось жрецами против Эанатума и других представителей династии. Надо сказать, что сын Энтемены уступал своему отцу как в воинской доблести, так и в дипломатических способностях. В годы его правления к власти удалось пробраться противникам династии. До нас дошли сведения о двух жрецах, особенно активно участвовавших в закулисной борьбе храмов против дворца. В результате этой борьбы «политическая партия жрецов» возвела на трон своего ставленника Лугальанду. Лугальанда не присваивал себе титулов, какими украшали свои имена его предшественники. Он именовался энси Лагаша и вместе со своими сподвижниками занимался только своими собственными делами. Жрецы стремились как можно скорее возместить убытки, понесённые в связи с политикой династии Урнанше, придворные торопились сколачивать состояния. В богатом городе с зажиточным населением было с кого драть три шкуры.
Как ни старался Лугальанда в своей политике блюсти интересы жрецов, того, что уже произошло, изменить было нельзя: наряду с храмом возникла мощная общественно–экономическая сила — княжеский дворец с чудовищно разросшимся бюрократическим аппаратом. Пока страна воевала, дворцовые чиновники довольствовались малым, но едва смолк звон оружия, они ринулись на борьбу за первые места в государстве. Во имя осуществления своих замыслов и ради достижения собственных корыстных целей они всячески стремились упрочить ту силу, которая могла противостоять влиянию храма, т. е. княжеский дворец. Как и его предшественник Энентарзи, Лугальанда — ставленник жрецов — попал под давление с двух сторон. Создаётся впечатление, что оппозиционная по отношению к политике Эанатума — Энтемены группировка по меньшей мере дважды делала ставку на людей, которые не смогли воспротивиться дворцовой камарилье и устоять перед собственной алчностью. На основании хозяйственных документов из архива Лагаша мы можем восстановить социальный облик Лугальанды. Его никак нельзя было назвать управляющим владениями бога. Это был крупный землевладелец, которому принадлежали обширные поместья, раскинувшиеся на огромной по тем временам территории — 161 га. Более того, его супруга Барнамтарра имела собственные поместья; два из них занимали –?– га. Люди, трудившиеся на землях Барнамтарры, хотя они и не были рабами, в документах названы её собственностью. Ещё совсем недавно каждый свободный гражданин Шумера принадлежал богу и мог помимо дома и движимого имущества иметь также рабов. Всё и все, в том числе правители страны, были собственностью бога, т. е. храма. В документах же из Лагаша правитель и его жена сами выступают в качестве собственников земель, богатства и даже людей, трудившихся в их поместьях. Лугальанда и его энергичная супруга от своего собственного имени осуществляли всевозможные деловые операции, с большим размахом заключали торговые сделки, тогда как прежде всё это находилось в ведении администрации храмов. Из табличек мы узнаём о подарках, которые довольно часто получала Барнамтарра, о её дружбе и торговых связях с супругой правителя Адаба.
Обогащалась, разумеется, не только княжеская семья. Немало загребали и дворцовые сановники. Измученные поборами военных лет, когда приходилось оплачивать великодержавную, говоря современным языком, политику преемников Урнанше, граждане Лагаша теперь должны были гнуть спины ради быстро обогащавшихся дворцовых сановников. Естественно, что оппозиционные настроения и ненависть к дворцу, искусно подогреваемые и используемые жречеством, росли.