— Меня… меня оштрафоваааалииии, — прорыдала она, содрогаясь всем телом и царапая мне подбородок розовыми шипами.
— Как? За что?
— За юуууубкууууу…
Я провел рыдающую Зину на кухню, бросил розы на холодильник. Саму усадил на табуретку, накатил ей в стакан вискаря. За неимением колы добавил лимонада. Она выпила, кажется, помогло. Но начала икать. Наконец, смогла объяснить причину трагедии, сообщила, икая:
— Маринка из Франции вернулась. Пришла вся такая, ик… Мы все попадали! Костюм — отпад! Блузка, жакет и мини-юбка. Все в тон. Ик. А у нас съемка для кабачка. А мне надеть нечего. Не будешь ведь в одном и том же два раза подряд. На нас же страна смотрит. Я и говорю, мол, Марин, одолжи сняться. Дала! Переоделись. Ииик. Оператор увидел, чуть в обморок не упал. Едва слюнями не подавился. Съемка получилась — отпад! Все визжали от восторга. А вечером главный приехал материал смотреть, а с ним этот козел Суропин из минкультуры. Тоже смотреть стал. Главному понравилось, а Суропин меня в мини увидел и ногами топать начал. Про аморалку кричал. Требовал переснять. А как тут переснимешь, когда все разбежались, все вечером в спектаклях заняты. И меня вырезать нельзя по хронометражу. Я там в двух эпизодах. В общем, оставили, как было, ик. Он, когда уезжал, обещал докладную написать. Написал. Позвонили, велели наказать. Меня за это гонорара лишилииии… За юбкуууу…
Супруга снова залилась слезами, пришлось дозу вискаря повторить и даже увеличить.
— Да не расстраивайся ты! Подумаешь, гонорар…
— Ага! Двенадцать рублей!
— Да забудь ты! — погладил я Зину по щеке нежно. — Что деньги? Зато ты супер-пупер шикардос на экране будешь! У тебя ножки — глаз не оторвать.
— Правда? — Зина перестала реветь и посмотрела на меня своими глазищами. — Тебе нравятся мои ножки?
— Очень! У тебя — самые красивые в мире ножки! И мини тебе очень идет!
Зина совсем перестала плакать и улыбнулась.
— Самые красивые? В мире? Правда?
— Точно тебе говорю! Тебе срочно нужен новый костюм с мини. И пару юбок! — решил я.
Зина снова улыбнулась. Ну да, именно за такие улыбки мужики теряют головы и совершают великие подвиги. И великие же глупости.
— Спасибо, дорогой. Ты такой славный, Шурик! А теперь покорми меня. Я такая голодная! Что у нас покушать?
— Борщ! — сказал я гордо и открыл крышку кастрюльки.
Зина вдохнула ядреный запах и заскулила от восторга.
Утро выдалось великолепным! Я заблаговременно поставил оба будильника на десять, вытащил шнур телевизора из сети. Суббота ж! Выходной! Так и проспали почти до десяти. Зина пробудилась первой, ну и снова нежно отблагодарила меня за борщ. Похоже, что утренний секс в нашей молодой семье станет доброй традицией.
После близости она улеглась на спину, вся такая голая, разгоряченная, прекрасная. Густые каштановые волосы рассыпались по подушке.
Я вздохнул, натянул трусы и пошел на кухню варить кофе. Сыпанул в турку молотого от души, добавил сахара, залил кипятком, поставил варить. Когда над туркой показалась пена, Зина сама прибежала на запах.
— Шурик! Что это?
— Кофе, бразильский, — сказал я гордо, разливая ароматную жидкость по чашкам. — Погоди, сейчас сливок добавлю.
Зина сделала глоток и закатила в восторге глаза.
— Тимофеев, ты меня удивляешь все больше и больше! Ты где такому научился? Ты где такое достал? Это даже вкуснее чем в останкинском буфете.
Объяснять женщине, выросшей на растворимом кофе (если еще повезет купить) прелести настоящего бразильского кофе, вареного в турке, было бесполезно. Я просто сидел и смотрел, как красивая голая женщина пьет утренний кофе со сливками. И мне было офигенно хорошо.
— Шурик, на работу меня отвезешь? — спросила Зина, допив вторую чашку и собираясь в ванную.
— Конечно! Сейчас подгоню к подъезду. Только покурю.
Я вышел на балкон. Достал пенал, открутил крышку. Прикурил сигару. Услышал, как за стеной открылась балконная дверь. Шпак тоже вышел покурить? Я подошел к разделительной стене, заглянул к соседу. И офигел.
Да, это был Шпак, но в каком виде! На нем был парадный мундир с золотыми погонами. Четыре звезды — капитан. На груди — ордена и медали. Так что, Шпак был военным? Шпак воевал? А чего это он в форме?
Я посмотрел вниз на улицу. На столбах — красные флаги. Елы-палы, так ведь сегодня — 9 мая! День Победы! Ордена на кителе Шпака явно боевые. Он что, воевал?
Шпак выпустил колечко дыма, заметил меня, приветливо улыбнулся.
— Прекрасное утро, Александр Сергеевич, не правда ли? Прекрасное праздничное утро. Да?