Как это было. Медленно, не спеша, огромная, тяжелая и неповоротливая птица, внутри которой ты, маленький муравьишка, забился в свою личинку, пристегнулся ремнем безопасности, с надеждой смотришь в потный иллюминатор, ждешь своей участи, тяжело урчит двигателями, заруливает на взлет…Может быть все будет благополучно и самолет взлетит? Спрашиваю с надеждой я сам себя? Белоснежный лайнер вступает со мной в прямой диалог: «Да, я пожалуй, попробую это сделать» – отвечает он. Глухо, гулко стучит мое сердце, а шасси самолета прыгают по бетонке. Он говорит со мной, говорит..! Тушка [23] величественно делает плавный разворот на взлет, замирает на несколько десятков секунд, ждет команду, получает, начинает свой разбег… Так же медленно, не спеша, потом все быстрей и быстрей… Взлетная полоса вот-вот кончится, а он все бежит и бежит… «Когда же взлет» - спрашиваю я? «Подожди, мой друг, не спеши. Видишь, я стараюсь изо всех сил» - не уходит с прямой телепатической связи борт. О боже! Крылья, его крылья, дрожат, его лихорадит, трясет… Они сейчас отвалятся… Это конец… «Нет, это еще не конец» - продолжает борт. - Ты не даешь мне сосредоточиться! Я взлетаю две тысячи триста пятьдесят первый раз! Мне трууу-днооо». «Заткнись и успокойся, все будет хорошо» – успокаиваю я себя… В ту же секунду могучая птица отрывается от бетонки, все…, мы ле-тим!!
На Боингах таких грустных ощущений у меня не возникает. Уверенно взлетают, летят и садятся. Нет, не подумайте ничего плохого! Я патриот, люблю свою страну и уважаю ее! Но как раз настолько, чтобы не врать никому ни о ней, ни о ее прошлом, ни о настоящем. А перемещаться в пространстве я предпочитаю наземным транспортом. Самолеты для меня более исключение, чем правило. Вынужденная необходимость.
Приехало мое такси. Прощай, аэропорт «Байкал»! В машине мне вдруг вспомнилось, что немного странно то, что мне не хочется никому звонить. Этому я не удивился, а обрадовался и улыбнулся. Как раз для того и вырвался с работы в отпуск, чтобы отклеить телефон со своей ладони, хотя бы на пару недель. Но, еще более странным было то, что и мне никто не звонил! Вот это, по настоящему обеспокоило. Я что уже никому не нужен? И тут же, от досады, невольно, театральным жестом, хлопнул себя ладонью по лбу… Проклятый склероз! Еще вылетая из Москвы, я купил новую «отпускную» сим карту, вставил ее взамен основной, рабочей, в телефон. Кто же мне будет звонить, если номер никто не знает…?
Придется, прямо с утра, осчастливить родных фармацевтов. Те в аптеках, какие то чудо-таблетки пенсионерам уже пару лет продают. Обнаглели до того, что прямо в новостных программах впаривают!
Набираю другу Сидорову, тот сразу накричал на меня. «Куда ты пропал, мы все разволновались тут». Я ему ответил, что спал. Он удивился. Тут возмутился уже я: - «Что тебя удивляет? То, что я в отпуске или то, что я спал?» Олег мне сказал, что и то, и другое его удивляет в одинаковой степени. Вот зануда. Мало того, что пока он промычит в трубку свои нечленораздельные покалеченные слова… (Простите меня люди, которые не владеют речью в совершенстве. Худшие те, которые владеют, но смеются над вами). От порядочного человека во мне, уже мало, что остается хорошего для него, закипает кровь в жилах… Нытье его слушать. Я бросил трубку.
Набрал Олечке. Добрая душа, участливое и внимательное существо. Я, пожалуй, ей зарплату подниму в следующем квартале. Хотя нет. Это слишком быстро. Она, наверное, того и добивается. Лучше, с Нового года.
Когда я своему бухгалтеру сообщил, что не скажу им, где я, но за пять тысяч километров от них, то в трубке телефона услышал не только ее радостное «Ой». Еще протяжный хрип-стон радости многоголосого мужского хора. Вот ведь шалопаи, радуются как нашкодившие дети. Выплясывают все рядом. Дайте мне только вернуться к вам… Как там мои рыбки…
Вот ведь до чего плохой человек этот Сидоров, оказывается на самом деле. Он, видите ли, не рассчитывал на легкую победу и готовился ко второму туру на следующий день. Думал, что я приползу утром на работу, скажу, что я вчера погорячился и все пойдет по-старому. Разве же можно так не верить в человека, в своего друга, не желать ему тех благ, которые он заслужил, теряя время на общение и работу, с такими как он надоедливыми и отвратительными субъектами? Олечка мне все рассказала. Как хорошо, что она есть.
Первый магазин, в который я заглянул, изобиловал всевозможными костюмами и снаряжением. Спасибо таксисту. Знающий человек. И, слава Богу, что до Усть-Баргузина я сразу решил добираться на такси. Позже мне стало известно, что только два автобуса с утра и после обеда идут туда с автовокзала «Улан-Удэ», который находится по улице Советская, один «Б». Опытный менеджер лавочки поинтересовался у меня, для каких целей я собираюсь сменить свой неудобный джинсовый костюм и затертую обувь на замечательный спортивный костюм за сорок пять тысяч пятьсот рублей и отличные кроссовки за двадцать две тысячи пятьсот пятьдесят два рубля. Которые, чудом залежались у него и отлично подойдут к моей фигуре и размеру ног. Продавец сразу поник, когда я ему сообщил, что мой маршрут не предполагает такого изящества в одеянии. Так как, скорее всего, мне, увы, придется идти по маршруту по горным тропинкам пешком. Парень тогда уточнил у меня: куда именно я собираюсь отправиться. Я подумал, что эта информация окажется ему полезной. Так он сможет быстрей понять, что мне нужно и одеть меня соответствующим образом. Я сообщил ему, что прямо сейчас, выйдя из его магазина, я намерен выехать в поселок Усть–Баргузин. Для того, чтобы, там, в Байкальском национальном парке и Баргузинском заповеднике ощутить себя в единении с природой. Поскольку давно мечтал об этом, но ровным счетом ничего не знаю о том, что меня там ждет. Кроме огромной массы воды, леса и тропинок в нем. Продавец попросил меня обождать, куда-то быстро вышел. Через десять минут он подвел ко мне щуплого, но чрезвычайно подвижного субъекта неопределенного возраста. Тот спросил меня: «Вы прививку от энцефалита делали?» Когда меня медицинские работники спрашивают о прививках, то я всегда бодро отвечаю, что да, все прививки у меня имеются, и что у них нет никакой необходимости их делать, как и проверять или сомневаться на этот счет. Но этот тип был не медик. По крайней мере, медицинской одежды на нем не было. Я осторожно, на всякий случай решил пояснить ему, и сделал это, что слышал немного об этом заболевании, но прививку не делал.