Пока я размазывал пену по щекам, пришла мысль: «А что если первые и последние две цифры посчитать числами? Соответственно, 23 и 46. Ну, чисто условно, гипотетически. Тогда, при умножении первого числа на два, получается второе число». Тут было над чем задуматься. То есть мой возраст сегодняшнего дня образовывался с помощью дня рождения моего дяди. Который родился 23 февраля 1949 года. А я еще в пятом классе школы вычислил, что сумма цифр года его рождения в точности соответствовала дню его появления…
К слову сказать, я имею некоторую склонность к рассуждениям об астрологии и природе чисел. К расположению последних на местах обнаружения относительно друг друга. В первую очередь, в периоды времени после дня весеннего равноденствия[3]. Когда центр Солнца в своём видимом движении по эклиптике пересекает небесный экватор. Это позволяет мне совершенствовать свои аналитические способности. А чтобы они не развились в отклонение от нормы, в критические моменты в поисковой системе «Google»[4], как и все нормальные, современные люди, я набираю соответствующий запрос. Это чудесное изобретение двух американских студентов[5] привычно выдает мне: «Нумерология – это эзотерическая дисциплина, которая ставит человека в зависимость от цифр. Искусство магии чисел – ложное вероучение, основанное на представлении, что всякое число имеет судьбоносное значение». Такая формулировка всегда успокаивает меня, помогает избежать влияния оккультной науки.
Я медленно нанес пену на шею и подбородок, бросил снисходительный взгляд на черный флакон, улыбнулся, медленно открыл дверь и побрел по коридору на кухню. Не бритый и не умытый…
Прежде чем я расскажу, что произошло со мной на кухне, мне следует поведать вам о моей бабушке. Вернее, о ее манипуляциях с моим детским сознанием. Уверяю вас, это необходимо сделать прямо здесь и сейчас. Мама моего папы прекрасно готовила блинчики с ливером. Поджаристые и румяные, с корочкой. Да так, что от одного их аппетитного вида у меня уже случалось легкое головокружение. Поймать внука для вбивания в голову умных мыслей в детстве было трудно. Поэтому бабуля умело гипнотизировала меня прямо за кухонным столом. Когда она в очередной раз произносила свое любимое: «Трудности даются человеку, что бы он преодолевал их», - то я, как правило, погружал в полость рта как минимум, уже пятое хрустящее чудо… Позже, в школе, я узнал, что на самом деле для любимой бабушки я отчасти был тем, кем были для ученого Ивана Павлова его собаки. То есть объектом, который она программировала с помощью выделения слюны при получении пищи. Вот почему с детства всякие вкусности вызывают у меня дикие приступы воли и самоорганизации. В остальное время неуверенное телосложение и слабое зрение скрывают от окружающих мою внутреннюю свободу и силу.
В сектор принятия пищи я притащился в сильно заторможенном состоянии внешне. Как сомнамбула[6]. Но внутри все кипело. Мысли прыгали, как мячики. И все же я где-то недавно видел эти цифры… Это точно! А если это так, то как этот дьявольский флакон из ванной узнал об этом? И заглянул прямо вглубь моей истерзанной внешним миром, души. Чувство ненависти ко всем изготовителям пены для бритья из прошлого, настоящего и будущего вывело меня из себя. Готовый совершить что-то ужасное, я резко рванул дверцу холодильника! И ведь вовремя. Кусок превосходного голландского сыра, слегка разбавленный топленым молоком, вернул способность что-либо соображать. Однако грудинку в остром томатном соусе мне пришлось выплюнуть прямо в помойное ведро. Так как одно неловкое движение привело к тому, что высыхающие остатки пены на губах придали ей запах ромашкового мыла. Но производный продукт животноводства, как и само молоко, столь благотворно подействовали на меня, что я невольно улыбнулся своему спасителю – холодильнику. Встроенный в его дверцу экран телевизора дружелюбно подмигнул мне. Я присел на стул, нащупал салфетку, вытер рот, посмотрел на нее. Она оказалась грязной кухонной тряпкой, валявшейся на столе. Я выбросил ее в мойку.