Информация о другом направлении действия алкоголя осталась невостребованной. СТАР. встал и сказал: «…Я предлагаю воздействовать на рецепторы, чувствительные к гамма-аминомаслянной кислоте еще по три раза, чтобы тем самым сгладить стресс, который нам предстоит пережить». Это был редкий тост. Я попросил повторить на бис, и записал его на диктофон в сотовом телефоне.
МАТ. обладал незаурядным, глубоко законспирированным интеллектом. И тщательно его скрывал. До третьей рюмки. Кто же еще мог так ловко мгновенно сократить дистанцию в общении с «ВЫ» до «ТЫ». Он спросил меня: «Ты почему не пьешь, ты мужик или козел?». СТАР с КАПом на него зашипели, МЕХ. сидел и не двигался, мне тогда это показалось странным.
Что бы вы ответили на моем месте? Я, совершенно без каких-либо эмоций МАТу ответил так: «Я то мужик, а вот ты козел. Только козлы ведут себя так, как ты, а не настоящие мужики»…
Что тут началось. Полетели ножи, вилки, штопором я ткнул МАТу в глаз, выковырял его и выбросил в форточку за борт. Он выл как стая гиен. КАП. и СТАР. прижались к стенке тесного кубрика и было понятно, что еще секунду и они упадут на колени. Я взвел курок на ракетнице. Они в мольбах готовы были просить у меня прощения.
Ничего подобного. Ничего этого не было. МЕХ. громко и внятно сказал всем нам, не меняя позы застывшего лотоса (спасибо индусам, они умеют точно выразить телом то, на что другие бы потратили кучу ненужных слов): «Свой парень. За работу, ребята».
С раскрытым ртом, я, ваш покорный слуга, так и остался стоять с бумажным стаканчиком газировки в руке. Работа закипела. Экипаж поставил судно на якорь, спустили лодку, разобрали сети, приступили к их установке. На меня не обращали никакого внимания. Они улыбались. Занимались своим обычным делом - браконьерским промыслом. Деловито, с расстановкой. Было видно, что каждое их движение вымерено годами, а я был лишним. Слоняясь по палубе в темноте, я чуть не упал два раза. Пришлось пойти в кубрик спать.
Когда я проснулся - был день, и мы полным ходом шли по центру озера. Останавливались, ложились в дрейф. Высматривая нерп в мощный бинокль. МЕХ. мне рассказывал, что мечтает сделать удачный фотографический снимок и отправить его в журнал «Охота». В подтверждение своих слов, он демонстрировал мне огромный объектив к фотоаппарату. Уверял, что надеется выиграть первый приз. Я делал вид, что верю ему, а он, похоже, просто шутил. Нерп мы так вблизи и не увидели. Только маленькие, прыгающие в воду точки.
Так все обустроилось в пути, что я и не заметил, как один раз на пару часов остался в рубке один на малом ходу за штурвалом. Мы ели омуля с картошкой, был вяленый сиг, домашние котлетки, огурчики, маринованные грибочки. Мой отпуск, только по одному этому трехсуточному проходу по Байкалу, можно было уже считать состоявшимся. Если бы не моя воля, собранная в кулак, ей Богу, я забыл бы про книжку о вреде алкоголя и согрешил. Что касается экипажа субмарины, то выпивали они и закусывали так непринужденно, обыденно и естественно, как я дышал, а дизель - тарахтел клапанами из открытой двери машинного отделения. Но алкоголь никак не забирал их.
Несколько раз МАТ. спускал со СТАРом моторную лодку на воду, и мы выезжали на берег. Побродить по земле. На берегу в разрезе крутого обрыва мы нашли зуб мамонта. Экипаж оставил его себе. МЕХ. решил отдать его в школу, в музей. Спешить было некуда. По озеру еще таскало лед. И временами приходилось обходить его.
По ходу катера с юга на север, с правой стороны находятся горы Баргузинского хребта, с пологими берегами. А с левой стороны, с запада, озеро обрамляет крутой Байкальский хребет. Часами я любовался на них. Густые туманы иногда закрывали обзор, служили своеобразной шторкой-паузой для новой, следующей порции наслаждения величием красоты огромной массы голубой воды, таинственных, далеких и близких гор.
Что еще хотелось бы отметить примечательного в моем морском походе с этими замечательными парнями. Так это - большие пельмени, величиной с кулак, которые здесь называют позы, позами. СТАР. приготовил их на камбузе на специальной кастрюле на пару. До чего же умные и рациональные люди живут в Сибири! Зачем лепить сотни маленьких кусочков теста, затем втискивать в них миниатюрные кусочки мяса, чтобы получить сотню пельменей? Тут делают большие пельмени - позы! Рассказы о популярности пельменей в Сибири в наши дни явно преувеличены. Они уже уступили свои позиции, по крайней мере, в тех местах, где я был, другому чуду кулинарного искусства с тестом и мясом – позам. Как я еще выяснил, их также называют - манты. Самое вкусное в позах-мантах – это сок, который образуется при варке на пару от мяса, скапливается внутри теста. Главное при приготовлении его не лишиться. Надо следить, чтобы они не прикипали к основанию кастрюли. Если так и дальше пойдет процесс, в сторону укрупнения, то вскоре мы можем стать свидетелями рождения нового блюда – монстра в виде одного большого пельменя. На половину килограмма фарша не меньше. Их можно будет делать по числу лиц - участников предполагаемой трапезы, - дружескому пиру на весь мир! Путь только кто-нибудь попробует не съесть! Это я только, что сейчас придумал. Раз я автор идеи, то и называю его в свою честь по своей фамилии – Шушлепень. Как вернусь в столицу – обязательно подам заявку в патентное бюро. У меня есть там связи. Если сейчас есть «Пельменные» и «Позные», значит, будут и «Шушлепные».