По итогам демократичного голосования втроем, двумя голосами против одного моего - воздержавшегося, было принято решение не идти на мыс Турали. А заехать туда по пути и провести там несколько часов. Что мы и сделали. Наскоро позавтракали, сели в лодку и поехали. Не без труда. Ночью притащило не растаявший лед к берегу. Но мы обошли его большим полукругом по чистой воде.
По уютному пляжу на мысе Турали мы долго ходили, сидели и даже лежали. Прислушивались. Но пески не пели. Сережа пояснил, что после строительства плотины Иркутской ГРЭС на Ангаре берег Байкала сильно подтопило, поэтому теперь мало кому удается поаплодировать поющим пескам. Байкальский ручейник заполонил все вокруг, его стала тьма. Во много раз больше, чем жуков-оленей из моей домашней заготовки для психологической релаксации.
Следующая точка нашего маршрута – устье реки Томпуда. Там находилась метеостанция. Уже к вечеру мы добрались туда. По пути удалось увидеть совсем рядом пару тюленей. Нерпы нас подпустили близко. А на катере «N» я и в бинокль их не смог хорошенько разглядеть. А тут повезло. Красивые, шустрые существа. Одна большая нерпа, а другая, - почти в два раза меньше. А рождаются они белыми, пушистыми, и поэтому их называют «бельками». Пока они не потемнеют. Сережа тут же рассказал, что байкальская нерпа, в зависимости от возраста, имеет несколько имен. Молодой самец – кумай. Взрослая нерпа – ушкан. Старый самец-секач – аргал. Нерпенок первого года - кумуткан, второго-хубун. Я достал свой блокнот и все это туда старательно записал. А вдруг пригодится? На метеостанции «Томпа», чтобы не сильно досаждать работающим и живущим там людям, мы разбили свой миниатюрный лагерь в отдалении. Провода на столбах, метеорологические приборы меня не привлекали. Мы наскоро познакомились и пообщались с хозяевами, поговорили на общие темы. Никакого желания ничего обсуждать, ни делать руками у меня не было. Странно. С утра было какое-то иное настроение. Женщины ходили недалеко в лес. Уединялись. С собачками хозяев в качестве их охранников. Но это было и хорошо. Я дышал полной грудью. Одиночество полезно. Оно дает силы для будущих подвигов. Но не для всех. Есть люди, которым оно и противопоказанною. Но они, не всегда знают об этом.
Рано утром на следующий день Сережа проверил запасы топлива. Выяснилось, что бензина мы сожгли больше, чем это было запланировано. Хотя, уже давно идем только на одном моторе. Поэтому, им было принято одно не очень популярное решение, а он отвечал за благополучный исход нашего мероприятия, и тут мы с ним пререкаться были не должны. И мы не делали этого. Наш лоцман и лесной волк решил, что мы транзитом пройдем сразу две точки предполагаемых стоянок. Тронемся, немедленно, прямо сейчас. Пока случайный лед с центра озера не прибило ветром к берегу и не перекрыло нам дорогу, как это было вчера. То есть мы отправлялись прямиком на Кордон Баргузинского заповедника на реке Кабанья. Предстояло проехать одним махом не меньше семидесяти километров. Это много. Но другого выхода не было.
Долго, нудно, на одном моторе, наша перегруженная посудина карабкалась от мыса на мыс, делая путь как можно короче. И доползла, наконец, до спасительного кордона. Настроение лично мое, да и не только, окончательно испортилось. В томительном ожидании плохого конца. Который, слава Богу, не наступил. Не закончился бензин, не пришлось на веслах шпандорить к берегу, ночевать в диком месте, а потом еще и идти пешком. Все кончилось хорошо. Но уже и это не радовало.
К концу пятого дня пути я почувствовал, что угрюмая тяжесть, сначала тихонько, предательски подкралась, а потом и окончательно сковала мое сердце. В довершение ко всему, заглянув в зеркало в избушке, которое размерами было больше, чем у Дуси, - в спичечный коробок, я с удивлением увидел, уже не лицо, а небритую и заросшую харю, и она никак была не похожа на то, что я мог видеть в зеркале гостиничного номера в поселке Усть-Баргузин. Обвисшие щеки, заострившийся нос и потухшие глаза. Каким же я был, оказывается красавцем, в тот самый вечер, когда я расстался с участливым таксистом из города Улан-Удэ! После заслушивания его эпопеи о братьях Кюхельбекерах, неутомимых борцов с самодержавием, о младшем Михаиле направившим все свои жизненные потуги в здешних краях, в царской ссылке, на увеличение населения России. И это было всего около двух недель назад. День, два в плюс или в минус я не считал. На озере Байкал время для меня шло, почему-то, еще быстрей, чем в большом городе.