Я успокоился. Зря так разошелся. Но бинокль у Антона взял, щурился, водил им по горизонту, но ничего увидеть не смог. Тогда егерь направил мои руки в нужном направлении и зафиксировал их. Черная точка на горизонте, по-видимому, и была катером.
Усевшись поудобнее в пластиковое кресло, невесть каким туристом завезенное сюда в единственном числе, я погрузился в свои нелегкие думы. Антон вычислил время прибытия корабля. По его расчетам «Ориону» потребуется один час, не больше, чтобы подойти к нам. Если не помешают ледяные поля и не смениться ветер.
Было над чем задуматься. Живот вчера скрутило натурально. Но, наверное от недоедания. Как раз после осмотра Евдокией Романовной меня боли и прошли. Я думаю, что это был простой спазм от неудовлетворительного питания. Колбаса и молоко давно кончились. И начаться им было неоткуда. Я продолжал сбрасывать вес. Возможно, мой организм, так своеобразно прощался с ним.
Дело было еще, наверное, и в другом. В ином аспекте событий. Подозрения об этом возникли у меня, еще с вечера. С утра, с момента отъезда моих приятельниц по маршруту, они продолжали развиваться. Пока я бродил по берегу озера, восстанавливая все события дня и вечера прошлого дня. А также трех предыдущих суток. Вывод о том, что никакого приступа аппендицита у меня могло вчера и не быть, возможно, и не было, сначала шокировал меня. Но потом он быстро эволюционировал до степени терпимости.
Дело было в том, что Евдокия Романовна, Дуся очень сильно понравилась мне. И я, похоже, был вправе рассчитывать на взаимность, прояви я некоторое внимание к ней, сделай определенные шаги на сей счет. По крайней мере, моя интуиция и ее веселые глаза, указывали мне на это. Однако, в вашей жизни, одинокого облезлого кота появляется женщина, которая начинает нравиться вам…?!
В этом месте мыслительного процесса я сильно расстроился, и внутри самого себя перешел на крик с воображаемыми собеседниками. Задавая вопросы, которые по сути поставленных в них проблем, носят интимный характер, и не приняты для открытого обсуждения в обществе. Но сам с собой я познакомился, очень давно. Когда бросал курить и сражался с Ублюдком Никтоином. Поэтому, и не стеснялся.
- А вы готовы изменить своему привычному одиночеству? - А как бы вы поступили на моем месте? - Что-то начать менять, реконструировать в своей устоявшейся, налаженной, пускай и не совсем удовлетворительной жизни? - Я сейчас спрашиваю, у вас у мужчин?
Теперь я спрошу у женщин: - Как с этим делом, обстоит у вас? - Вы, как поступите вы? - Думаю, моя трусость, заслуживает, по крайней мере, вашего всемилостейшевого прощения…
Да, мы живем, так как складываются наши жизни. Стараемся что-либо изменить. Но это не так просто. Как пишут в романах и показывают в кино. Это только на соседней улице всегда совет да любовь!
Рассказывая вам о своих отношениях с женщинами, я спроецировал их на диковинную, но правдивую историю критического отторжения кошачьего племени из домовладения моего дяди. Несмотря на его искреннюю и трогательную любовь к этим замечательным, мурлыкающим существам.
Почтенный Арчибальд Самсонович наблюдал меня не менее двух лет, прежде чем поставить мне окончательный диагноз. Который звучит так: «латентная генофобия с эпизодическими погружениями в цифроманию и астрологию». Что, собственно говоря, и выразилось первую очередь, в том безумном количестве отношений с женщинами, в кошачьем кордебалете всей моей предыдущей жизни.
В академическом понимании термина - «генофоб», это человек, который изначально должен бояться женщин, проявлять тревогу, нервозность, страх, всячески избегать контактов с ними. Его поведение становится нелепым, смешным и неуклюжим. С еще более непредсказуемыми реакциями. Я же не боюсь женщин, охотно вступаю с ними в отношения в их различных сферах существования. Но, до определенного момента, от нескольких месяцев до нескольких лет, моя фобия во мне спит. Это добродушная, ленивая, изнеженная дама. Ответа на вопрос: - почему именно так все у меня не по генофобски происходит, мы с доктором, пока не знаем.
С Дусей все пошло вразнос. Если не брать в расчет первую встречу на пристани. Там я изумился неожиданности присутствия двух женщин в принципе, вместо двух мужчин. Явление Дусефобии стало развиваться после через несколько часов после посещения бурундучиного острова Ярки. Мне нравилось в ней решительно все: глаза, веснушки, смех, как она говорит, молчит, и ее красная шапочка. Но одновременно, не хотелось, и было страшно ухаживать, разговаривать с ней. Тогда как, по сценарию развития моей болезни должно быть совершенно не так, - а лихо, фигурально выражаясь, я был должен гарцевать, как лихой драгун на персидском скакуне, перед ней. Стремиться углубиться в отношения – вот естественный, мой следующий шаг. Согласно, устоявшегося регламента родной фобии. И только потом: печаль, расстройство, недовольство, страхи, и … привычный финал.