Я взял, посмотрел, отдал. В свою очередь, также озираясь, как он, чувствуя себя уже, как минимум наполовину преступником. От абсолютно честного человека, каким еще вчера себя считал.
- Фальшивки? – спросил я.
- Нет, настоящие. Обижаешь. Тёлочкин - юрист аккуратно упаковал документы и засунул обратно в карман. - Деньги! Люди платят юристам за хорошую работу деньги. Хорошие деньги!
Я тут же возразил: - Юристам? Нет. Не платят. Я точно знаю. Знаком с одним. Адвокатам – да. Но это особенные субъекты в области правовой деятельности. Им не за работу деньги люди несут, а за адвокатский статус и важный вид. У них все, не как у людей в других профессиях. Они ничего не делают, пока им не заплатили, а когда они получают свои гонорары, то помогать клиентам в их среде считается проявлением профессиональной слабости. Я, конечно намеренно сгущал краски, утрировал, так на самом деле не думал. Была интересна реакция на такое.
Специалист в области юриспруденции, он же доктор и сантехник, не замедлил озвучить свое профессиональное мнение на этот счет. Непонятно, было только, когда оно успело сформироваться в его правовом сознании? Когда он снимал унитаз в соседской квартире или оперировал лесоруба при лучине в таежной избушке.
- Проходимцев в адвокатуре много, все верно. Простым юристом заработать шансов меньше. Именно поэтому в прошлом году я и сдал квалификационный экзамен на статус адвоката …
?!...
Мой новый, уже трехликий приятель Агдам Тёлочкин - сантехник, хирург и юрист, был еще и адвокатом! Впрочем, сантехником он был уже в прошлом. Куда ему, видимо, не очень хотелось возвращаться.
Он рассказал мне, как ему еще и тут, в этом узком, глубоко специализированном секторе права, удалось добиться признания и преуспевать. Первым делом он смог убедить одного сотрудника полиции, он именно так выразился, в своей исключительной компетенции при защите клиентов по уголовным делам в суде. Соврал им, что двадцать лет проработал прокурором на Сахалине. Давайте не будем его подозревать во взяточничестве. Вернее, во взяткодательстве. На нем и так уже много грехов. Надо же с чего-то ему было начинать?
Будущий светоч юриспруденции уездного городка С., раскрывать его наименование тоже мы тут не станем, таким образом, получил первое дело. Он сфотографировал его, загрузил в компьютер. Денег у родственников, обвиняемого не было. Его привлекали за причинение тяжких телесных повреждений, с последующей смертью потерпевшего, Адвокат светлого будущего криминального мира страны, согласился поработать на свою репутацию. Он тщательно проанализировал все обстоятельства дела, просматривая на мониторе десятки и сотни раз, одни и те же страницы его фотографий, и обнаружил, что подсудимый не мог ударить в тот день потерпевшего правой рукой. Так как она была у него в гипсе. Его сняли только через несколько дней. Посмотрели на нее и сломали снова. Она неправильно срослась. Гипс наложили еще раз. В медицинской карточке так и записали: «…неправильно сращивание костей не допускает каких-либо нагрузок на конечность». А именно этой рукой, по версии следствия, как было и записано в судебной ситуационной экспертизе, он и вырубил погибшего. Сам подсудимый в драке участвовал, но был сильно пьян и ничего не помнил. Загнанный в угол человек отчаялся, ждал сурового наказания. От удара, который он не наносил, а сделал это другой человек. Потерпевший, падая, ударился виском о бордюр, и умер в больнице. Но, это мало кому было нужно на этапе предварительного следствия и в полиции. Прокурор и судья, изначально, в детали не вдавались. Но когда все разобрались - в зале суда прозвучал оправдательный приговор.
Агдам Оскарович выработал по итогам своего первого дела свою концепцию, стратегию и тактику работы в суде. С ее помощью он, в течение двух лет выиграл семь уголовных дел у обвинения в судах города С., и прекрасно на этом заработал. Люди к нему стоят в очереди. Он даже нанял себе двух помощников из числа студентов. В чем суть его подхода еще. В том, что найдя то, на чем он собирается построить свою защиту, он никогда до нужного момента не выдает это никому, тянет к концу судебного разбирательства. А когда наступает момент – так отрабатывает, что противопоставить его доводам, что-либо уже поздно! Ну, или доказательства обвинения трещат, что называется «по швам», в следующих судебных инстанциях при оспаривании приговора.