Я совсем отвлекся от оставшейся части нашей экспедиции в составе из двух мадамов, которые почему-то проигнорировали изучение новейшего памятника скульптурного творчества. Так оригинально оформленного, безусловно, талантливыми архитекторами. Способного вызывать столь разнообразные ассоциации у посетителей.
Ничего удивительно в этом для меня не было. Женщины всегда поступают так, как им заблагорассудиться, не считаясь с логикой бытия. На Байкале, как оказалось, женщины предпочитают носить красные шапочки. Такая была у студентки Светы на «Тропе испытаний», точно такие же и у моих попутчиц. Наверное, это предупреждение об опасности для всех остальных. Дамы сначала о чем-то горячо спорили в лодке и шептались. Я же искоса наблюдал за ними, пока инспектор отдела охраны сделал несколько снимков меня у прицельной планки АК-74 с видом на горы. Я заметил, что первая стоянка не сильно соответствовала планам жестоких насмешниц. Они стали как-то грустно ерзать на сиденьях, проявляя нетерпение.
- Илья Гордеевич, я не знал, – начал Сережа. Я с удивлением посмотрел на него. Чего он мог не знать? Он продолжил: - Про то, что на маршрут приедут женщины.
- Дорогой мой, что теперь об этом говорить, - как мог утешил его я. - Даже если бы ты и знал, не в твоей воле был бы что-то изменить. Мы теперь обязаны пройти весь путь. Выбора нет. Но есть способ отыграться за первый раунд, который, как они думают, я проиграл им, – добавил я и в двух словах пояснил ему, в чем состоит мой план.
Фотосессия продолжилась.
Сначала Сережа снял меня по несколько десятков раз на каждом из знаков сторон света. Я наступал на них по очереди, то левой, то правой ногами, показывал руками, простирал руки к небу и раскрывал их в радушных объятиях в разные стороны света не менее двух десятков раз по основанию каменного ряда. Затем, подошел к самой стеле и начал обниматься с ней. Потом начал вставать на колени с видом на озеро, брал рукой под козырек, изображая из себя первооткрывателя. Возле синей таблички, на которой была начертана информация о спонсорах строительства стелы и ее географические координаты я сфотографировался не менее десяти раз. Ложился и слева и справа от нее. Вставал, отходил, вымерял расстояние шагами и даже, достав из кармана блокнот и карандаш, черкал там какие-то каракули. Когда же к стеле подъехали несколько машин и из них вылезли люди, они все остановились в недоумении и нерешительности. И не рискнули подойти ближе. Наверное, приняли меня за Мегазвезду, позирующую для иностранных журналов. Когда же я начал предпринимать попытки вовлечь в интерьер фотографий ограждение памятника, оседлав его, терпение бедных женщин, видимо, иссякло. Они обе встали и начали жалобно кричать, звать нас. Как я понял, они присоединились к туристам, прибывшим на автомобильном транспорте, во мнении, что я, наверное, совсем не простой турист, а лохматое инкогнито, путешествующее с ними, тихо помешанная на фотосюжетах знаменитость.
Сережа, как мне показалось, даже с излишним энтузиазмом приседал и становился на колени, испачкал свой походный костюм, клал фотоаппарат набок, что-то якобы крутил в его настройках. Я так думаю, что у него были свои, какие-то особенные счеты с женщинами.