Так и есть. Вот оно. Среди мелких букв, строчек крупным, полужирным курсивом восемнадцатого шрифта без каких-либо пояснений их назначения я увидел все те же цифры: 2346… А под ними - печать нашей конторы и знакомая подпись. Нужно было действовать. Немедленно.
Это сейчас, когда я пишу эти строки, мне весело. Тогда же – нет. Испарина на лбу, сердцебиение, колики в почках, покалывание кончиков пальцев. Это все, что я считаю возможным перечислить здесь, чтобы не утомить вас, не пуститься в описание более нелепых и интимных ощущений в системе жизнедеятельности моего организма.
Как и всегда в трудные минуты своей жизни, я нечеловеческим усилием воли взял себя в руки, вспомнил бабушку и ее блинчики, перевел дыхание, укрепился, откашлялся, встал, несколько раз присел, подошел к окну, открыл створку. Там ничего не изменилось. Разве что стали появляться люди и прибавилось свету. «Это совпадение неспроста», - сказал я вслух. Мог бы этого и не делать. Но так мне проще успокоиться. Пульс и сердцебиение поутихли.
Я достал телефон из кармана и набрал Олечке. Это милое существо - мой бухгалтер. В те минуты, когда мне хочется покрыть своих сотрудников трехэтажным, отборнейшим, чрезвычайно лихим матом, матом таким, который боцман с подводной лодки не мог бы придумать даже к концу своей нелегкой службы, сколько бы он ни силился, я всегда хватаю в руки старомодный медный колокольчик. Он всегда стоит у меня на столе на видном месте. Да – да, медный колокольчик. Его я купил в антикварном магазине. Не мог же я позволить сводить всплески своего гнева к банальному крику. Должно же быть какое-то изящество, некая нейтрализующая основа. В этом моя философия жизни, которая, как я считаю, всегда должна быть в контрастах. Вот что я дальше делаю. Включаю микрофон и в исступлении трясу колокольчиком перед ним. Жалюзи за стеклом поднимаются, курносая мордашка бухгалтера Олечки мигом снимает мое внутреннее напряжение. Тогда я медленно кладу колокольчик на стол, выключаю микрофон, вежливо улыбаюсь ей, шторка закрывается - и я громко кричу рыбкам в аквариуме: «СВОЛОЧИ! СКОЛЬКО ЖЕ ВЫ БУДЕТЕ ПИТЬ МОЮ КРОВЬ!?»
Олечка тогда ответила сразу, ангел: «Доброе утро, шеф. Что случилось?» Я, конечно, сказал ей, что абсолютно ничего. За исключением того, что я не могу понять значение некоего набора цифр, либо числа их образующего, - двадцать три сорок шесть, находящихся на моем зарплатном листке, с печатью нашего предприятия и ее подписью. Олечка рассмеялась и нежно укорила меня: «Вы же сами три дня назад отдали распоряжение, чтобы каждому сотруднику при начислении заработной платы я выводила количество дней, прошедших с момента его последнего отдыха в отпуске».
Тут я подумал: «Интересно, с чего бы это я три дня назад так озаботился отдыхом своих программистов?». И вспомнил. В тот день мне звонил Кирилл Д. Он противный, надоедливый тип, который считает себя специалистом в области HR-технологий[8], а меня - своим другом. Я не мешаю ему так думать. Продвинутая личность. Что нельзя сбрасывать со счетов. Преуспевать ему удается не только в области управления персоналом. А еще и в рекламе, в продвижении добавок к кормам для собак. Наши общие знакомые утверждают за его спиной, что он сам их тщательно тестирует на вкус, посмеиваются с него. Напрасно. В бизнесе надо быть последовательным и честным. Утверждаешь, что твой товар лучше, чем у конкурентов, – докажи это! Кроме того (это самое главное) у него имеются солидные связи в деловых кругах.
Он мне в категорическом виде, как истину в последней инстанции, преподнес тезис: те люди, которые умеют отдыхать, приносят больше прибыли. Я ему возразил, сказав, что, по моему мнению, те люди, которые отдыхают, в это время не приносят никакой пользы и тем более прибыли. Потому что они бултыхаются в бассейне, бродят по каким-то развалинам и тропам, потакают глупостям своих капризных жен и своры мелких и противных субъектов из числа тех, кто вскоре подрастет и растранжирит их нажитое непосильным трудом добро. Но Кирилл начал читать мне какие-то цифры из отдела развития HR - менеджмента корпорации «Procter & Gamble», поэтому я быстро сдался и что-то буркнул Олечке. Зачем только я это сделал? Все встало на свои места. Кроме одного. Как эти проклятые цифры оказались на флаконе с пеной? Я решил никому не рассказывать об этом. Чтобы не выглядеть смешным. Со своей примитивной мнительностью.