Утром мы привели себя в санитарный порядок, собрались, прибрались, выстроились в маршевую колонну и двинулись в путь. Нам предстояло прибыть на берег и переехать на следующую точку нашего бытия - местечко под названием Хакусы. А это не более двадцати километров вдоль береговой линии. Кроме того, из этого места мы планировали совершить дневной переход на мыс Турали к поющим пескам.
У нашей общей линии жизни были планы подкорректировать на маршрут. Но мы о них ничего не знали.
Не прошло и десяти минут, как мы вышли от Фролихи к берегу Байкала, как сзади меня, а я следовал, как и вчера - замыкающим, что-то едва треснуло. Я слегка притормозил и обернулся. Прямо по тропе за мной, метрах в тридцати, за мной шел медведь! Огромный настоящий медведь… Шел вразвалочку, деловито, не спеша. На всех своих четырёх медвежьих лапах. Страх парализовал меня… Я остановился и замер. Медведь увидел, что я прекратил движение, прошел еще метров десять и тоже остановился. Видимо, чтобы я не очень смущался, принялся нюхать тропинку справа и слева от себя. Но из виду меня не выпускал. Это было понятно на интуитивном уровне. Тем временем, Евдокия Романовна продолжала свое, ничем и никем несдерживаемое движение вперед, ее красная шапочка уже едва мелькала впереди, шум ее шагов стихал. Ни Екатерины Федоровны, ни Сережи, тем более, уже видно не было.
Девяносто шесть миллиардов нейронов моего центрального пульта управления - а я всегда был уверен, что их именно столько у меня в голове - были за то, чтобы сдаться без боя, немедленно, без всяких на то условий. Для этого требовалось не много. Сесть на землю тут же, где я стоял, и притвориться мертвым, а может быть, уже и оказаться таковым. Мой пульс сократился до скорости моего дыхания, а я ведь почти не дышал…
Однако, как я понял позже, всего две нервные, самые свободные и добрые мои смелые сторонницы, всего две клеточки-нейроночки из всего моего огромного трусливого головного мозга и не собирались сдаваться. За две сотые доли секунды эти прекрасные девочки-снежинки на утреннике в детском садике вдруг вышли из общего хоровода, возглавляемого предателем Дедом-Морозом, и вместо того, чтобы крутится со всеми слева направо, прервали общий ход движения к бездне, вышли, вырвались из него и начали беспорядочно порхать по актовому залу. Становились все больше, больше и больше, превратились в гигантских балерин!
Нападение на медведя как лучший способ своей обороны я отверг сразу. У нас с ним были разные весовые категории. Против моих уже не ста двадцати килограммов мишка мог весить не менее трехсот.
- Илья Гордеевич, Илья, где вы? – услышал я голос Евдокии Романовны прямо за спиной. Голос еще одной возможной жертвы… Я закрывал ей обзор своими габаритами. Поэтому она не видела медведя, который продолжал усиленно нюхать и шарить носом в траве. И вместо того, чтобы смутиться присутствием еще одного человека разумного, Михаил Потапыч сделал несколько шагов вперед к нам. А может быть, он нагуливал аппетит? Или же нанюхивался медвежачьих специй, настраивал пищеварение перед завтраком?
- Тихо, медведь… - едва слышно в полуобороте прошептал я женщине и медленно показал на зверя рукой. Она послушно очень тихонько мяукнула «Ой» и остолбенела… Это уже совсем никуда не годится, рассудил я. Плотный гамбургер и худая сосиска в тесте. Прямо как на блюдечке с голубой каемочкой…
- К нему нельзя поворачиваться спиной, - доверительно прошептала Дуся. – Я это точно знаю.
- Как же мы тогда побежим от него? – спросил ее я и добавил: -Я тоже кое-что знаю про них. Нам нельзя делать резких движений. Он может подумать, что мы недовольны его присутствием и угрожаем ему.
На этом мои скудные знания про правильное поведение при встрече с медведем закончились. Дуся молча пожала плечами, помотала головой и сделала два шага назад. Я тоже. Медведь заинтересовался нашим неуверенным движением назад, на мгновение замер, затем сделал несколько шагов вперед, к нам.
Ситуация была патовой[42]. Что делать, я представить себе не мог, поэтому ничего и не делал. Задом мы могли только медленно идти. Что никак не решало возникшего напряжения во взаимоотношениях с этим крупным млекопитающим, возможно рассматривающим нас в качестве, если не корма, то и не друзей из своего ближайшего круга. Наверное, стояние на месте, это и было единственным правильным решением, в те несколько десятков секунд.