Впрочем, полной уверенности в этом не было. А если для этих мест такие реверансы медицинских работников являются нормой?
Но, опять же. Врачи в нашей стране при получении дипломов в институтах дают так называемую клятву Гиппократа – самого знаменитого лекаря на земле. Я точно знал об этом. А этот угрюмый монстр в человеческом обличье прямо на стуле передо мной, был похож скорее на того, кто мог поклясться в чем угодно, но только не в верности профессии врача. Крестному отцу мафиозного клана – в преданности и верности, тайному обществу жестоких убийц - совершать не менее двенадцати расчленений бедных вдов в год, а может быть, и настоятелю секты Байкальских любителей белого сухого вина - выпивать не менее шести литров в неделю.
Тот из моих приятелей, я вам уже рассказывал о нем, который работает санитаром в морге, он как-то с жаром объяснял мне, что, давая клятву врача, каждый медик обязуется проявлять высочайшее уважение к жизни человека и никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии. То есть не помогать умирающим уходить из жизни. Правда, он рассуждал так, находясь в весьма возбужденном состоянии. Пытался убедить меня в весьма странной своей модели поведения. На случай, если один из покойников в его морге вдруг оживет, встанет и пойдет к нему пообщаться или устремится на выход. Бывший врач, санитар морга, объяснял мне, что он и не подумает в этом случае снова отправить воскресшего туда, откуда он вернулся. А кувалда в углу у холодильника стоит исключительно в целях самообороны.
Последние воспоминания, вполне возможно, сделали мое лицо суровым. Я-то себя не видел. Они могли наложиться на мои внутренние психологические проблемы и как-то недобро отразиться на моей физиономии. И в темном помещении лесной избушки без свидетелей выглядеть угрожающе. Конфликт из разговорной стадии, по образу мыслей моего оппонента, исходя из его экипировки и возможного жизненного опыта, мог перерасти в сторону силового разрешения. Писклявый хрип у соперника по будущему единоборству никак не укреплял его зрительно в превосходстве надо мной, ничего не добавлял к его росту. Я рассмотрел довольно тощее его телосложение, когда он снял куртку и остался в потрепанном белом халате.
Думаю, что у него в этот момент сработал инстинкт самосохранения. Представитель отечественной медицины и любитель пить из точеного хрустального фужера белое сухое вино «Алиготе» по утрам на берегу Байкала уже открыл глаза, с серьезным лицом что-то поискал рукой в своей поклаже. Нашел, достал, молча протянул мне. Какую-то засаленную цветную фотографию.
Забавная фотография с мордашкой - лазурные глаза и открытый рот. Внизу подпись: «Золотоголовый сифака». Лемур. Мадагаскар. Мелким шрифтом на другой стороне фотографии еще несколько строк. Я их читать не стал. Чувство глубочайшего удовлетворения овладело мной. Отлично. Он точно врач! Сифака – это, оказывается, всего лишь забавный примат, лемур! Не синоним сифилитика и не аналог презрительного названия какого-нибудь человеческого изгоя и чудовища!
- Я не врач, - брякнул доктор фужером о стол. - Я сантехник, Агдам Оскарович Тёлочкин.
Вот это исход, вот это да!..
Все встало на свои места. Я был на верном пути, пришел к финишу, улыбался, торжествовал! Вторая часть общей картины складывалась еще лучше, чем первая. Умный, но нервный человек спросил бы сразу самозванца о том, зачем же он прикинулся врачом? Я был не только умным, но и терпеливым, вежливым джентльменом. Поэтому - промолчал.
Он сам все рассказал. Я только слушал и понимающе кивал.
С шестого курса медицинского факультета тогда еще просто Агдама, не Оскаровича, отчислили за драку с преподавателем. Никто не стал смотреть на ее место и обстоятельства. Прямо в ресторане юноша съездил по носу снобу в очках, сломал и лишил обоняния. Суд, приговор, условный срок, двое детей - выхода не было. Пошел на работу. Сантехником. Получилось, с коллективом сработался. Заработок пошел. Семья увеличилась, дали служебную квартиру. Дальше - больше. Родилось еще трое малышей. Начал от скуки пить, потом бросил. Душа металась, просила, ждала. Все получилось случайно. Пятнадцать лет назад Телочкин вырезал воспаленный аппендицит одному лесорубу прямо в лесу, вдали от людей. Выхода не было - парень мог умереть. Понял, что больше не сможет без врачебного дела спокойно жить. Но менять что-либо в жизни было уже поздно. Нашел выход – каждый год он приезжает на озеро к друзьям на весь отпуск. На катере путешествует с ними в качестве матроса-приятеля бесплатно, помогает, что по силам, кухарит на камбузе. Они уверены, что он чудаковатый врач, всюду рекомендуют его, а он таким образом и отдыхает!