- В смысле полной чистоты процессуального момента? - переспросил Агдам Оскарович. - Если доходит до этого? Такие ситуации редко бывают. Но, до извлечения моих истинных биографических данных из…
- Стоп, - прервал его я. - Это поговорка юристов. – Про «чистоту процессуального момента». Откуда она у вас? Вы, случаем, еще судьей или прокурором не промышляете на досуге? – пошутил я.
Доктор Тёлочкин смутился… Я был поражен своим неожиданным открытием. Неужели попал в точку?.. Как в кино, вернее, в одном известном художественном фильме. Там один персонаж убегает от другого. Преследователь – следователь стреляет наугад, почти не целясь, попадает убегающему… куда бы вы думали? В пятку! Воистину возможности человеческого разума бесконечны. У этого плута хватает интеллекта еще и в области юриспруденции кошмарить народ. Я представил себе, как он в судейской мантии зачитывает очередной приговор, стучит железным молотком по столу и разбивает его в щепки. А матерый вор и наркоман Семен Героинович Коноплев-Суздальский мечется в жутком страхе по клетке в зале суда…
- Нет, что ты, дружище, нет, - успокоил меня он. - Это было бы слишком. Куда мне до таких величин. Я начал понемногу вникать в истоки юриспруденции после одного случая, когда давал пояснения суду по одному врачебному делу. Стало очень интересно. Начал присматриваться, читал теорию, сутками зависал на сайтах и профильных форумах. Два года жизни на пенсии внесли свои коррективы. Лечебное дело, свою страсть, я бросать не собирался, но ведь оно было возможно только в отпуске. А дома внуки, собаки, кошки. Скука одолела. Пришлось осваивать дополнительное направление. Юридические услуги - простор для душевного самоопределения. Красота - да и только.
В знак укрепления взаимной симпатии и развития дружбы он достал из внутреннего кармана пакет бумаг, раскрыл его, покопался чуть и извлек на свет два диплома: врача и юриста. Осмотрелся по сторонам, протянул их мне. Вокруг нас был низкий берег, поросший хвойным лесом до самой воды. Все просматривалось в прямой видимости от избушки и катера, даже с расстояния трехсот метров. Такой рельеф местности не давал почувствовать себя в полной безопасности.
Я взял, посмотрел, отдал. В свою очередь озираясь, как он, чувствуя себя минимум наполовину преступником. От абсолютно честного человека каким еще вчера себя считал.
- Фальшивки? – спросил я.
- Нет, настоящие. Обижаешь, - Тёлочкин - юрист аккуратно упаковал документы и засунул обратно в карман. - Деньги! Люди платят юристам за хорошую работу деньги. Хорошие деньги!
Я тут же возразил:
- Юристам? Нет. Не платят. Я точно знаю. Знаком с одним. Адвокатам – да. Но это особенные субъекты в области правовой деятельности. Им не за работу деньги люди несут, а за адвокатский статус и важный вид. У них все не как у людей в других профессиях. Они ничего не делают, пока им не заплатили, а когда получают свои гонорары, то помогать клиентам в их среде считается проявлением профессиональной слабости.
Я конечно, намеренно сгущал краски, утрировал, так на самом деле не думал. Была интересна реакция. Специалист в области юриспруденции, он же доктор и сантехник, не замедлил озвучить свое профессиональное мнение на этот счет. Непонятно было только, когда оно успело сформироваться в его правовом сознании. Когда он снимал унитаз в квартире клиента или оперировал лесоруба при лучине в таежной избушке?
- Проходимцев в адвокатуре много, все верно. Простым юристом заработать шансов меньше. Именно поэтому в прошлом году я и сдал квалификационный экзамен на статус адвоката …
?!!
Мой новый, уже трехликий приятель Агдам Тёлочкин, сантехник, хирург и юрист, был еще и адвокатом! Впрочем, сантехником он был уже в прошлом. Куда ему, видимо, не очень хотелось возвращаться.
Он рассказал мне, как ему и тут, в этом узком, глубоко специализированном секторе права, удалось добиться признания и преуспеть. Первым делом он смог убедить одного сотрудника полиции, он именно так выразился, в своей исключительной компетенции при защите клиентов по уголовным делам в суде. Соврал им, что двадцать лет проработал прокурором на Сахалине. Давайте не будем его подозревать во взяточничестве. Вернее, во взяткодательстве. На нем и так уже много грехов. Надо же с чего-то ему было начинать?
Будущий светоч юриспруденции уездного городка С. (раскрывать его наименование мы тут не станем) таким образом получил первое дело. Денег у родственников обвиняемого не было. Его привлекали за причинение тяжких телесных повреждений с последующей смертью потерпевшего. Адвокат светлого будущего криминального мира страны согласился поработать на свою репутацию. Он сфотографировал дело, тщательно проанализировал все его обстоятельства, просматривая на мониторе десятки раз одни и те же страницы его фотографий и обнаружил, что подсудимый не мог ударить в тот день потерпевшего правой рукой. Так как она была у него в гипсе. Его сняли только через несколько дней. Посмотрели на нее и сломали снова. Она неправильно срослась. Гипс наложили еще раз. В медицинской карточке так и записали: неправильно сращивание костей не допускает каких-либо нагрузок на конечность. То есть если бы подсудимый ударил больной рукой, то руку ему в больнице бы ломать не пришлось. А именно этой рукой, по версии следствия, как было и записано в судебной ситуационной экспертизе, он и вырубил погибшего. Сам подсудимый в драке участвовал, но был сильно пьян и ничего не помнил. Загнанный в угол человек отчаялся, ждал сурового наказания. От удара, который наносил не он, а другой человек. Потерпевший, падая, ударился виском о бордюр и умер в больнице. Но это мало кому было нужно на этапе предварительного следствия и в полиции. Прокурор и судья изначально в детали не вдавались. Но когда все разобрались, в зале суда прозвучал оправдательный приговор.