- Что тут городите? - спросил он.
Мда... Голос у него тоже - во! Грубый и громкий.
- Туалет нужно построить, - ответила я.
- А тот что, за...али уже?
Я вздохнула. Ну хотела же сержанта с боевым опытом - получите, распишитесь. И не морщитесь от грубых словечек, вы на войне, а не на светском приёме.
- Нет, нам просто нужен отдельный туалет для женщин-военнослужащих.
- Ясно, - сказал сержант, - ты и ты! Берёте доски, складываете рядом на такую ширину и сбиваете по периметру вот так...
Я на радостях построила взвод в линеечку и мы почтительно ждали, пока сержант освободится и оборотится к нам передом, чтобы познакомиться. Он оборотился, с сомнением и презрением оглядел моих вояк и гаркнул:
- Я - сержант Заной! Обращаться ко мне - господин сержант!
Я стояла на шаг позади Заноя и слушала его ор, намертво вдалбливающий в солдат правила армейского обращения, как песню. Красавец, спаситель наш!
- Я командую - всем выполнять! Ты не будешь говорить! Ты не будешь думать!
Так их, Заной, так, голубчик! А то ишь - объясни им глубокий смысл заправки кроватей!
- Руки по швам, ноги вместе, грудь вперед, живот назад, подбородок опустить, смотреть прямо и не дышать! Не дышать, сказал!
Скоро мои солдаты будут любить меня, как родную мамочку, с таким-то сержантом. Заной назначил двух старшин в каждое отделение и велел отрабатывать построение в колонну по два под их командованием, а сам вопросительно обернулся ко мне. Я пригласила его в свой кабинет, он же спальня, он же гостиная, он же закуток. Там достала стаканчики из походного набора и щедро плеснула нам коньяку из фляжки. В смысле - ему щедро, а себе - символически.
- Таисия Айнэнэнай, - сказала я.
- Криг Заной. Включён в состав вашего взвода бессрочно.
- За что ж тебя так? - вырвалось у меня.
- Не поладил с этой тыловой крысой, - он кивнул в сторону штаба, - с Ринксом.
- Ну и славно. Со мной, надеюсь, ты поладишь. Потому что это не ты меня, а я тебя буду слушаться... Ну, не очень явно для солдат, конечно.
- Майор сказал, вы все - смертники и неумехи. Жертвы, которых выдавили из себя Тауин и Сарда, чтобы показать, что они якобы помогают нам в войне, а на самом деле - ничем не помогают, даже оружия настоящего не дают. Пока что я не увидел, что он не прав.
- И тем не менее, он не прав, - почему-то обиделась я за цивилизованные миры, - Все солдаты здесь - не мобилизованные по приказу, а добровольцы. Их мотивация - достичь максимальных успехов на этой службе, чтобы вернуться и продолжить жизнь, опираясь на эти успехи. Понимаешь - не просто выжить, как мечтают другие призванные в армию рядовые. И они готовы обучаться воевать для этих целей. У большинства из них - воспитание и образование, развившее их умственные способности. Да, это воспитание пока не подходит к здешним реалиям. Но они готовы подстроиться. Не просто готовы, а хотят этого. Кстати, физически они все крепки, за своим здоровьем в развитых мирах люди следят хорошо.
- А вы сами? - спросил Криг, и я поняла смысл его вопроса.
- А я... как раз мобилизована по приказу, - слегка рассмеялась я, - но у меня тоже есть одно нужное тут качество. Я люблю побеждать. Прежде всего в том, что считаю для себя важным... или просто интересным.
- А эта война для вас - важная, интересная или ни то, ни другое?
Я помолчала. Просто не думала над этим. Чего я хочу, если честно? Я хочу выжить и вернуться. То есть той мотивации, о которой я так славно расписывала сейчас Заною, у меня нет. Я даже не могу сравниться с местными мобилизованными, они хоть воюют за свою землю или за идею.
- Я буду воевать за себя, сержант. За свою жизнь и за своё самоуважение, которое диктует не подвести людей, отданных мне в подчинение по воле здешнего майора.
- Не самая плохая мотивация, как вы это называете, - пожал плечами сержант.
- Но мне нечему учить моих сослуживцев. Постройка туалета, стирка и заправка постелей - дело, конечно, нужное, но я даже не видела местного оружия, я не знаю, как здесь воюют. Вернее, как вообще воюют. Вся надежда - только на тебя, Криг Заной. Мы будем воевать так, как нас этому научишь ты.
Сержант не расправил гордо плечи, но и не опустил их согбенными под непосильным грузом предстоящей работы. Мне это понравилось. Он слегка почесал ухо и сказал:
- Сегодня продолжим построения, завтра с утра - полоса препятствий, после обеда - стрельбище. Там увидите оружие, которым нас снабдило межмировое содружество.
Слова об оружии он произнёс так, будто ему хочется плюнуть. Неужели майор Ринкс прав, говоря о том, что цивилизованные миры по факту вовсе не помогают Зинтагу, а только создают видимость? А как же Клиффорд, который сейчас устанавливает тут связь с инфополем? И я сама себе ответила: А это просто частный проект. Зинтаг поставляет что-то нужное на Тауин. Я же сама присутствовала на этих переговорах, в которых участвовали главы нескольких тауинских родов, каждый со своим интересом.
- Ладно, - сказала я, - если на данный момент ничего срочного для обсуждения у нас нет, идём, проведаем качество построения в колонну по два.
Строиться парами наш взвод уже научился, и сержант погнал всех лёгким бегом вокруг увешанной разномастными труселями казармы.
- Нужна бодрая песня, - сказал он мне, - для марша и для такого бега.
- Что ты можешь предложить? - спросила я.
- В моём бывшем отряде хорошо бегали под песню про двух весёлых б...дей, - пожал плечами сержант.
- Спой мне, хочу услышать мелодию.
Заной гыгыкнул, пристроился впереди бегущей колонны и громко запел... Ну, в общем, да. Приводить я вам слова этой песни не буду, хотя там и нет ничего на плюс восемнадцать. Просто с языка Зинтага, который все мы изучили в результате комплексной инъекции прививок от болезней и наноботов, обучивших нас местной речи и обычаям, на русский язык та песня переводится не в рифму и не в стихотворном ритме.
Я вернулась к себе, достала листок бумаги с карандашом и стала сочинять песню-речёвку примерно на тот мотив, как про тех двух весёлых дам. В результате моих мучений, плагиата земных шуток и изподвывертов собственного сознания родился шедевр, достойный лучших образчиков песен моего знакомого по прозвищу Кореш, который я постараюсь сейчас для вас перевести на русский язык, сохранив стихотворный вид.
Потом я отдала чистовик этой песни сержанту и велела сделать её нашей походно-беговой, взяв с него клятву, что о моём авторстве никто не узнает. Он невозмутимо принял написанное и отправился разучивать песню с нашим отрядом.
И вот сижу я у открытого окна, подперев рукой щёку, как красна девица в расписном терему, и благостно слушаю, как звонко да заливисто мои солдаты выводят вслед за запевалой, громогласно оглашающим замерший в изумлении лагерь: