— Я рассчитываю, что вскоре ко мне присоединятся два моих собрата, — сообщил я ему. — А точнее, две женщины.
— Чудесно, сын мой. Я провожу их вниз, когда они подойдут. Заходи, не бойся.
Спустившись, я подошел к алтарю, постучал по секретной панели и, когда она отъехала в сторону, вступил в святое святых. Охраняющий вход отец Федор встретил меня с мечом в руке. Он провел меня к Эсайасу, который восседал на кресле, попивая вино из роскошного, посверкивающего драгоценными камнями кубка. Он поманил меня, и я опустился перед ним на колени.
— Приветствую тебя, сын мой, — сказал он. — Могу ли я помочь тебе в час нужды?
— О, духовный пастырь, — сказал я. — Научи меня, как попасть в тюрьму.
ГЛАВА 17
В ночи все той же песне сладкогласной
Внимал и гордый царь, и жалкий смерд.
Должен признать, что меня еще не озадачивали такой просьбой, — сказал отец Эсайас. — В основном моя паства просит научить, как сбежать из тюрьмы.
— У меня есть особые соображения.
— Дурацкие соображения? — задумчиво произнес он. — Собственно говоря, существует два основных способа попадания в тюрьму. Можно высказать во всеуслышание какую-то пакость о любом влиятельном чиновнике, но поскольку ты сейчас числишься императорским шутом, то имеешь право высмеивать людей всякого звания. Или же, чтобы действовать наверняка, тебе нужно совершить преступление и быть пойманным с поличным.
— Позволь, я поясню, — сказал я. — Мне нужно попасть в совершенно особую тюрьму, сделать там кое-что, а потом покинуть ее.
— В какую же?
— В Анемасскую башню.
Эсайас откинулся назад и сложил на груди руки.
— Тут я не особо смогу помочь тебе, — сказал он. — Мы не суемся во Влахернский дворец. К чему будить спящего титана? Отгородившись от мира надежными стенами, они пребывают в покойной уверенности, что и во всем остальном Константинополе протекает такая же райская жизнь и все преступники давно превратились в ангелов.
— Понятно.
— Очень жаль, что тебе не захотелось попасть в преторианскую тюрьму. Там мы основательно закрепились. Надзиратели запирают моих людей на день, а к вечеру выпускают их для ночного промысла. Мы все делимся добычей, а городская стража таскается днем по улицам, выискивая преступников, которые уже спокойно отсиживаются в камерах. Такой же уговор у нас с портовой тюрьмой. Но Анемасская тюрьма не входит в сферу нашего влияния. Как я понимаю, ты нашел, кого искал?
— По-моему, нашел.
— И он сейчас заключен в Анемасскую башню?
— Нет. Но если я прав, то он скоро объявится там.
— Думаю, тебе пора рассказать мне все подробности.
Да уж, смешно даже подумать, что из всех людей в этом городе нашим самым надежным союзником стал заправила преступного мира. Однако я нуждался в его помощи, поэтому рассказал ему о своих подозрениях. К моему облегчению, они показались ему разумными.
— Есть одно простое решение, — заметил он. — Я сейчас же отправлю моих людей прикончить Симона.
— Простое, но не лучшее решение, — возразил я. — Во-первых, его не так-то легко убить. Во-вторых, если вы убьете его в «Петухе», заговор останется в силе. Симон всего лишь стрела. А нам нужно взять человека, натягивающего лук. Если мы схватим его в момент покушения, то сможем предъявить властям кое-какие доказательства.
— Каким властям? Уж не собираешься ли ты пришить дело императору?
— Нет. Не стоит так отягощать его жизнь. У меня есть идеи на сей счет, но для начала мне надо умудриться выжить.
— Отлично. А пока мы тут судим да рядим, пошлю-ка я моих людей последить за нашим грешным храмовником.
Отец Федор выскользнул из комнаты.
— Я надеюсь, что сюда вскоре подойдут две мои помощницы, — сказал я.
— Одной из них, видимо, будет твоя жена. Мы наслышаны о ее прибытии и быстром взлете в свите императрицы. Исключительно даровитая особа.
— О, да.
— А вторая?
— Талия, бывшая клоунесса императрицы.
— Насколько я помню, ты говорил, что она мертва, — резко сказал он.
— Говорил. Извини.
— Прискорбно, что люди не могут полностью доверять друг другу, — посетовал он. — Однако, учитывая сложившиеся обстоятельства, ты прощен. Почему убили Азана, как ты думаешь?
— Он имел дурную привычку совать свой нос не в свои дела. По моим предположениям, он разнюхал что-то про Симона и попытался содрать с него денег за молчание.
— А Симон поступил так, как поступил бы любой на его месте. Прикончил парня, а труп бросил в вашу комнату, чтобы отвести от себя подозрение.
— И на время сбить меня со следа. Ведь я действительно подумал, что покушались на одного из нас.
Отец Федор вернулся в сопровождении двух монашенок.
— Прибыли дамы, — объявил он.
Сбросив капюшоны, монашенки превратились в двух клоунесс: мою бывшую любовницу и нынешнюю жену.
— О боже! — воскликнул отец Эсайас, вставая и подходя к ним. — Какая несказанная красота снизошла в наш скромный приют! Госпожа Талия, я в восторге, что вижу тебя целой и невредимой.
— Благодарю, святой отец.
— А о тебе, госпожа Аглая, последние дни в городе ходит столько слухов, что я мог только мечтать о таком знакомстве. Дозволь поцеловать твою ручку.
Аглая сделала мне большие глаза, когда он приник к ее руке.
— На самом деле мы уже встречались, — невинно заметила она.
— Встречались? Быть того не может. Я бы запомнил столь очаровательную встречу.
— Имеется в виду, что ты знал Аглаю в обличье Клавдия, — пояснил я.
Талия обернулась и потрясенно взглянула на нее.
— Ты изображала Клавдия?! — воскликнула она.
— Именно так, госпожа, — голосом Клавдия признала Аглая. — И я полагаю, что теперь у тебя не возникнет ни малейшего желания пофлиртовать со мной.
— И ты — жена Тео.
— Фесте, Фесте, — напомнил я. — Пожалуйста, не забывайся.
— Тонкая игра для ученицы, — сказала Талия, окинув ее критическим взглядом. — Я не смогла бы так хорошо сыграть эту роль. Впрочем, никто, вероятно, и не принял бы меня за мужчину.
— Какое совпадение, — сладко подхватила Аглая. — А я не смогла бы сыграть твою роль. Впрочем, никто, вероятно, и не принял бы меня за потаскушку.
Затаив дыхание, я смотрел, как эта парочка испепеляла друг дружку взглядами, но все-таки надеялся, что до поножовщины дело не дойдет.
Талия вдруг усмехнулась.
— Достойный обмен любезностями, — ехидно сказала она. — Ты выдержала очередное испытание, ученица. Итак, Фесте, по какому поводу весь этот переполох?
— Думаю, нам лучше присесть, — сказал я, и мы расположились за столом.
— Не желаете ли вина? — предложил отец Эсайас.
— Я бы не отказалась, — ответила Талия, и он тут же налил всем. — Однако, насколько я поняла, это какая-то чрезвычайно важная встреча.
— Так и есть, — сказал я. — Во-первых, нам надо обсудить твое будущее.
— В смысле? — спросила Талия.
— Так или иначе, тебя что-то ждет впереди, — сказал я.
Она вздрогнула, пролив немного вина. Отец Федор стоял за ее спиной с мечом наготове.
— О чем ты говоришь, Тео? — спросила она.
— Пора тебе сделать выбор, — сказал я. — Гильдия или любовник.
— Станислав? А какое он имеет отношение к нашим делам?
— Он принадлежит к группе заговорщиков, которая убила наших друзей.
— Нет! — крикнула она, отчаянно тряхнув головой. — Он не мог сделать этого. Он любит меня. Он же спас мне жизнь.
— Наверное, он действительно тебя любит. И спас твою жизнь вопреки тому, что сначала сам организовал твою смерть. Или, возможно, когда ты выжила после нападения, он решил, что стоит сохранить тебе жизнь на тот случай, если гильдия пришлет сюда еще кого-то. Ты открыла ему пароль. И неизвестно, что еще он успел у тебя выведать. Ведь это ты сообщила ему, что Цинцифицес подслушал разговор между заговорщиками и, вероятно, сумеет опознать их голоса?