– Сударыня, вы не желаете мне ответить? – настаивал капельмейстер.
Она покачала головой.
– Мне бы хотелось видеть ваше лицо. Оно наверняка прекрасно. Я могу судить по вашему телу. Я чувствую его сквозь платье….
***
Императрица посмотрела на Пьетро Мира. Тот держал в руках скрипку и был готов заиграть по приказу государыни.
– А что, Адамка, с твоей девицей стало? – спросила Анна.
– Мария Дорио здорова, ваше величество, – ответил Пьетро.
– Арайя, мой капельмейстер, взял к себе новую певицу. И она нынче поет вместо Марии. Мне все недосуг было узнать, что стало между ними?
– Они друзья, по-прежнему, ваше величество, – ответил Пьетро, зная с кем танцует Дорио. Адамка решил сыграть на этом.
– Арайя друг сеньоры Дорио? – спросил Лакоста.
– А отчего нет? Я могу сие доказать, – заявил Мира.
– И как докажешь сие? – усмехнулась императрица.
– А тем, что Мария Дорио здесь. И она танцует с сеньором Арайя.
– Она? – императрица посмотрела на танцующих, и увидела улыбавшееся лицо своего капельмейстера. – Да неужто та девица – Дорио? Не врешь, Адамка?
– Как можно, ваше величество.
– Эй! Позвать ко мне капельмейстера! – приказала императрица гвардейскому сержанту. И тот немедленно выполнил приказ.
Арайя приблизился к Анне Ивановне. Рядом с ним была девица в маске.
– Чего же ты, Франческо, девку Дорио от меня прячешь? Не ты ли говорил, что она сбежала от тебя?
– Это так, государыня, – еще раз низко поклонился сеньор Арайя.
– Но тогда почему ты танцуешь с ней. И сам привел её сюда? – спросил Лакоста.
Франческо посмотрел на свою спутницу и увидел, как та сняла маску. Это была Мария! Арайя растерялся, и его нижняя челюсть отвисла. Императрицу это сильно насмешило.
– Ай да капельмейстер!
– Он снова попался на крючок нашего Адамки, матушка! – заговорил Лакоста. – Вот уже настоящее посмешище для двора!
– Сеньор Лакоста! – вскричал капельмейстер.
Анна поспешила его утешить:
– Не сердить, Франческо. Сам знаешь, какие шутники перед тобой.
Арайя поклонился царице и сказал с пафосом:
– Я счастлив, что нашел столь милостивую покровительницу моего таланта! Я много странствовал и всегда искал страну, где правит просвещенная и честная государыня!
– Вы желаете провести жизнь, странствуя? – спросил капельмейстера Лакоста.
– Отчего же так, господин шут? – тот не понял вопроса.
– Но вы сказали, что желаете найти такую страну, где правят честные люди? Так?
– Да. Я сказал именно это!
– Тогда вам предстоит умереть в пути, сеньор капельмейстер.
Императрица захохотала, и вслед за ней захохотали придворные. Анна не могла обижаться на Лакосту.
***
Год 1740, октябрь, 6-го дня. Санкт-Петербург.
Накануне траура.
6 октября года 1740-го императрице стало плохо.
Она сидела за столом рядом с Бироном. Они обедали и Анна, несмотря на запрет медиков, поглощала любимую ей буженину и запивала её венгерским вином.
– Анхен! – Бирон вскочил на ноги, опрокинув стул, подбежал к императрице.
– Плохо, Эрнест, – прошептала она. – Больно!
– Эй! Там! Сюда! – закричал герцог. – Медиков! Императрице плохо. И не стойте! Отнесите государыню в спальню!
Лакеи подхватили императрицу и вынесли из столового покоя. Бирон последовал за ней.
Первым осмотрел государыню врач Фишер. Его лицо побледнело, когда он ощупал живот государыни, и она при этого застонала от боли.
– Не дави так, – прошептала она.
– Простите, ваше величество.
– Ты, братец, пока отойди прочь…. Иди…. Я так полежу пока…
Фишер закончил осмотр и подошел к Бирону. Тот понял по лицу медика, что дело плохо.
– Что? Говорите быстрее.
– Ваша светлость, императрица более с постели не встанет.
– Вы хотите сказать, что…
– Следует опасаться, что государыня повергнет нас в глубокий траур вскорости. И ничего с этим сделать нельзя. Но впрочем, её скоро осмотрят и другие медики. Надобно собирать консилиум.
Бирон подошел к ложу Анны и увидел, что она потеряла сознание.
– Собирайте консилиум! – бросил он медику и покинул покои царицы.
У двери находился гвардейский караул и дежурный офицер подполковник Альбрехт.
– Подполковник! – подозвал его Бирон.
– Да, ваша светлость! – гаркнул тот, подойдя.
– Говорите тише. Не стоит сейчас кричать. Срочно отправьте людей в дом к обер-гофмаршалу фон Левенвольде, в дом к вице-канцлеру Остреману и в дом обер-гофкомиссара Либмана. Срочно призовите их сюда. Я стану ждать в своих покоях.
– Да, ваша светлость. Но неужели императрица….