Раньше Светлана часто мечтала, глядя на эту другую жизнь со стороны, о том, что когда-нибудь и она станет обладателем такого богатства, как Париж. Ведь она была еще вполне молода, привлекательна, и свободна. А поэтому могла рассчитывать на то, что на нее обратят внимание, предложат руку и сердце. Но, она не посягала на чужое, и этот ее потенциальный принц был чем-то отвлеченным, и существовал где-то в области мечтаний и снов.
Но однажды, Жерар признался, что влюблен в нее, и что намерен развестись с женой. Этот вариант был для Светланы полной неожиданностью, потому что, хотя Жерар и присутствовал в ее мечтах, и даже чаще чем это было позволительно, но он не был свободен, и поэтому дальше симпатий к нему эти мысли пресекались ею же, самой.
Но он признался! И это признание полностью меняло ее жизнь, и притом в лучшую сторону! Все стало так близко и реально, и милый муж, и путешествия на автомобиле по замкам Луары, и прогулки на теплоходе вдоль берегов Бретани. И к тому же, со слов Жерара, все это было делом нескольких месяцев. Потому что, Симон для него давно была уже просто родственница. И Светлана забыла про проблемы, связанные с существованием Симон, а вернувшись в Москву, поделилась с этим Ниной и Верой, и пообещала пригласить их в гости на свадьбу.
Это и было ее ошибкой. Потому что обещание, данное Жераром, и выполнение его, затянулось на целых тринадцать лет!
* * *Тринадцать лет! Не раз она вспомнила авторитетные высказывания Веры – если мужчина через два месяца не предложил выйти замуж, то уже не предложит!
– Но он предложил! Вот в чем разница! Поэтому и были эти тринадцать лет! – оправдывала себя и свои ожидания Светлана. – И потом, он не отказывался от своих слов никогда! И не так уж плохо они прожили эти годы, и без свадьбы, на зависть подружкам.
Но долг был красен платежом. А платеж не наступал. И поэтому Светлана рисковала в один прекрасный момент снова услышать от Веры что-нибудь отрезвляюще колкое. То, что последнее время она говорила себе и сама.
Поэтому в эти предрождественские дни Светлана пришла к решению закончить эти отношения. Но говорить об этом девчонкам она не решалась. Оставаться побежденной, почти что брошенной, в их глазах ей не хотелось.
– Потом, что-нибудь придумаю, – решила она. – Но как объяснить им отсутствие звонков, писем, отказ от моих поездок в Париж и новых рассказов? Скажу, например, что он умер. А что всякое может быть, и в таком случае все можно будет легко объяснить. И это будет почти правдой, потому что для меня он умрет. А еще лучше, скажу, что они оба разбились на автомобиле. Пусть у меня не будет ни одного шанса повторить свою ошибку, и под напором Жерара, не начать все снова, – злорадно подумала она.
Светлана понимала, что такие заявления были опасны, ведь это называлось каркать. Но в тот момент она думала только о том, чтобы закончить этот роман без дополнительных проблем для себя.
– Вдова, всегда лучше, чем разведенка, – усмехнулась про себя Светлана. – Пусть разобьются, пусть разобьются, – задумчиво повторила она. И в этом она видела прекрасный выход. – Их нет, а я жертва судьбы и все! Пусть разобьются…
Что-то звякнуло за окном, а лампочка на потолке вдруг засверкала, как будто сопротивляясь полученному ей дополнительному напряжению, еще секунда и она бы взорвалась! Зина вжала голову в плечи, а Светлана вздрогнула от того, что это было похоже, на то, что ее мысли застали врасплох. Сердце ее подпрыгнуло, и что-то непонятно-неприятное пробежало по душе.
– Да нет, это совпадение! – успокоила она себя. И постаралась переключиться на другие мысли.
* * *В ответ на льстивые фразы Зины, говорившие о том, что она что-то заподозрила, Светлана поменяла выражение лица, и плавно перешла на рассказ об удовольствии от предстоящей поездки. Она улыбнулась и стала рассказывать, как прекрасно она проведет праздники, и что увидит и как все будет.
– Представляешь, старая площадь, туристы, и огромная елка с голубыми ледышками, падающими вниз. Сказка! Я так люблю эту площадь в вечернем освещении, – закатила она мечтательно глаза, вспоминая прошлое Рождество. – А как только я приеду, мы поедем в ресторан в Париж, они всегда заранее заказывают там столик, и мы там встречаем Рождество. А на улице глинтвейн, огни, фейерверки. А сколько дедов-морозов, кто на санках, кто по веревке в окно лезет, кто на оленях с мешком подарков, и окошки в иллюминации. Нин, я уж и не знаю, как дождусь. Билет куплен, виза есть, осталось только сесть в самолет и я там!
– А Жерарчик обнимает и целует! Счастливая… – повторила с грустью Нина.
– Оно так и будет, – успокоила свою совесть Светлана, понимая, что не совсем гуманно так расписывать свои дни в завтрашнем Париже, и понимая, что расскажи она всю правду, Нине было бы легче на душе. Будет и праздник и елка. Только удовольствия мне не принесет, вот и все!