— Не уходи, Хэлен.
И тут же услышал ответный шепот:
— Я здесь, Ричи.
Допуская подсознательным чутьем вмешательство мистических сил, свое сумасшествие или свою скорую кончину, но бесповоротно веруя в присутствие призрака умершей жены, мужчина так же негромко попросил:
— Хэлен, я хочу тебя увидеть, очень хочу тебя увидеть… но я боюсь повернуться, потому что ты исчезнешь…
— А ты не поворачивайся, — ответил знакомый голос.
И тут он услышал скольжение шелка, так спадал с ее плеч пеньюар, в те ночи, когда они зазывно посматривали друг на друга… Да, Ричард сохранил все ее вещи, он не позволил себе расстаться с ними. Он желал повернуться, и в то же время боялся увидеть не женщину, не видение, не прозрачный сгусток, а… полуистлевшее чудище, или скелет, как это иногда показывают в глупых фантастических фильмах.
Он сделал полшага назад и немного, едва-едва, повернул голову. То, что он увидел, было струящейся фосфорическими полосками его Хэлен, стоявшей в знакомом пеньюаре. «Что же ты испугался, ты ведь хотел этого, — пронеслось в его мозгу. — Ты ведь готов раствориться в ней… ты же хочешь этого…»
И, превозмогая самого себя и навязчивые мысли, что все нормально, что именно так и должно быть, он поймал себя на том, что единственное, что в данный момент превалирует среди испуганного хаоса чувств, — это ощущение того, что он умирает. Прежде чем осесть без чувств, ему представилась сферическая труба, наполненная невообразимо ярким светом, в которую должна влетать его душа, следуя за призраком умершей.
Но того, о чем он когда-то читал, — замкнутого пространства трубы или тоннеля — не возникло. И он это понял, когда очнулся и увидел — в полутьме! — как вздыбились тонкие выцветшие волоски на его руках. Ричард пощупал себя, чтобы окончательно убедиться, что все еще жив; желая думать, что все произошедшее — странная галлюцинация, возникшая в спровоцированном страстным желанием мозгу, как снова услышал шелест, производимый струящимся шелком пеньюара. Даже не понимая почему, он машинально попросил:
— Не уходи.
Но видение, не ответив, медленно удалилось. В этот момент Ричард Дэйв ощутил, как словно обручем сдавливает виски и острая боль пронзает все тело. И тогда мужчина что было сил закричал:
— Хэлен!
Следующий день до позднего вечера Ричард Дэйв провел в полном уединении. Проспав много дольше обычного и тем самым уже не в первый раз — после смерти жены — нарушив жесткий распорядок дня уважающего свое здоровье человека. Человека, могущего позволить себе исполнение почти любых, даже самых безумных, желаний, а значит, могущего продлить свою если не молодость, то крепкую, сильную зрелость. Этот человек не был развалиной. Даже горе не сильно подточило его мужскую силу и привлекательность.
Резким движением Ричард поднялся с кровати; оказалось, он спал в гостевой комнате. Ричи перешел сюда после того, как очнулся от посетившего его кошмара, опасно притягательного и сладостного одновременно.
Мужчина опустил ноги с кровати, посидел и, словно изгоняя тупую, гнетущую тяжесть, помотал головой, размял шейные позвонки; затем подошел к бару, выпил холодный сок и вернулся назад. Его взгляд был тускл, вид — изнеможен. Спустя несколько минут он провалился в нервный, неглубокий сон.
Проснувшись на вечерней зорьке, Ричи вышел во двор, включил несколько подсветок у бассейна и, сбросив халат, погрузился в водяную прохладу. Он плавал около получаса или чуть больше, изредка отдыхая. Ему не хотелось выходить из освежающего тело и голову прозрачного водоема, украшенного по периметру разноцветной плиткой с рисунками причудливых рыб. Дом и сад казались сейчас опустевшими и почти нежилыми, лишь воздух постепенно наполнялся настойчиво проникающим в ноздри густым ароматом пышных цветов, распускающихся в пальмовых скверах в ночные часы…
Никого нет. Почти безбоязненно, гоня всякие мысли, Ричи наконец обтер крепкое тело и прошел в дом. Прежде чем отправиться в библиотеку, он заглянул в холодильник и съел тонкую пластинку сыра, бросил в рот пару оливок. Словно не зная, чем себя занять, стал просматривать старые журналы. А полистав глянцевые страницы, небрежно кинул журналы на стол.