Также до меня дошли слухи, что ваше величество ведет переговоры с Голландией, обещая им испанские Нидерланды за переход на его сторону в этой войне. Это отличное решение! Англия и Голландия естественные враги, которые лишь происками Лукавого оказались в руках одного правителя. Да и то, видимо, ненадолго. Они не смогут существовать на равных хоть сколь-либо долгое время. Вон — уже три войны за первенство отгремели между ними. И рано или поздно одна из этих держав усилится настолько, что подчинит вторую прямо или косвенно. Пока к этому идет Англия. Что крайне опасно. Для Франции в первую очередь, так как в перспективе превратит Англию в настоящую царицу морей с поистине огромным, просто прямо-таки чудовищным флотом, способным лишить Францию связи с ее заморскими владениями, а также всяческой торговли. Последствия чего, полагаю, вы лучше меня понимаете.
Да, Голландия ненадежный союзник. Но у вашего величества отличная армия. Лучшая в Европе! Поэтому вам выгоднее позволить усилиться Голландии, которую всегда, при случае, можно поколотить и ограбить. Ведь она не отделена от вас рвом Ла-Манша.
Прошу простить мою навязчивость, но я глубоко импонирую вашему величеству и не мог не высказаться.
С уважением, «А»
Если ваше величество не затруднит, я хотел попросить вас оказать содействия в прояснении судьбы Анны Русской[2]. Французской королевы, прибывшей в XI веке из России.»
Король закончил чтение и поднял взгляд на Кольбера.
Удивленный.
Сильно удивленный.
Впрочем, его брови взлетели ввысь уже с первых строк.
— От кого это письмо?
— От принца Алекса из России.
— Россия?
— Несколько лет назад их король приезжал в Голландию, а потом и в Англию.
— А… эти варвары… — покивал Людовик XIV. — Я слышал их король подрабатывал на голландской верфи плотником.
— Он учился строить корабли.
— Да-да. Очень интересно. А он пробовал править? Или он предпочитает бегать за своими подданными делая их дела? Землю крестьянам он тоже лично пашет? Впрочем, не важно. Судя по вашему лицу, я могу биться о заклад — вы знали, что внутри.
— Догадывался сир, — невозмутимо соврал Кольбер, отчего Людовик демонстративно фыркнул, показывая свое отношение к этой лжи.
Но Жан-Батист стоял на своем. О своей переписке с Алексеем он вообще не распространялся.
— Про эту Анну Русскую вы что-то слышали?
— В монастыре Святого Викентия в Санлиссе стоит ей памятник. Говорят, она этот монастырь и основала. И там действительно написано, что она королева Франции. Более ничего мне не известно.
— Вот как? Это не выдумка?
— Такая королева была.
— Хм… интересно. А этот Алекс. Что он за человек?
— Юн. Ему одиннадцать лет.
— Сколько? — удивился Людовик.
Перевел взгляд на письмо, а потом снова на Жан-Батиста. Потом опять на письмо. И вновь на Кольбера.
— Через месяц будет дюжина. Впрочем, вы на возраст не смотрите. Он не по годам зрел и образован. Принц уже успел отличится в подавлении бунта против своего отца. Совершил несколько научных открытий, которые описаны в ведущих журналах Европы. Даже в наших. Помогал матери создавать публичный театр и газеты в Москве. Выполнил кое-какие поручения отца, например, руководил возведением важной дороги. Это очень деятельный и одаренный юноша с совершенно удивительным умом.
— Самородок… — чуть растерянно кивнул Людовик.
— Так и есть, ваше величество. Поговаривают, что если он доживет до восшествия на престол, то войдет в историю, как великий правитель.
— А… — Людовик помахал письмом, — это ему зачем? Московия разве не союзница Англии?
— Россия вымогает из Англии деньги за свое участие в коалиции. — улыбнулся Кольбер. — Русские вообще последние несколько лет только и делают, что пытаются под любыми предлогами взять денег. У всех и за все. И у них это неплохо получается.
— Да? Серьезно? Это этот плотник открыл в себе новые таланты?
— Говорят, что за всеми этими денежными делами стоит принц. — ответил Кольбер, продолжив вежливо улыбаться. — За минувшие три года они получили больше десяти миллионов талеров из Англии, Голландии, Австрии, Венеции и Франции. Даже Персия оказала им помощь в войне с турками. Материальную.