— Папа, кто эти люди? Они хорошие? Я никогда раньше их не видела.
— Эти люди ищут работу у нас на дворе, — объяснил отец. Сверни Шею присел перед ребенком на корточки и заговорил умильным голосом:
— Ах ты маленькая принцессочка! Да у тебя же личико все беленькое да розовое, как садовые тюльпаны. Скажи-ка мне, что ты еще умеешь, кроме как прыгать и скакать?
— Я умею, — отвечала Мария-Христина и встала на блок песчаника, чтобы казаться побольше, — читать букварь, танцевать курант с сарабандой и еще чуть-чуть играть на клавикорде — я только начала учиться. А ты что умеешь?
— Я умею многое, — похвалился Сверни Шею. — Умею ловить блох у ежа, могу подковать гуся, кузнечикам я делаю пестрые переднички, а как засвищу, так рыбки сами выскакивают из пруда!
Не находя слов от удивления, Мария-Христина с открытым ртом посмотрела на него, а потом показала на Вейланда.
— А этот что умеет?
— Он умеет из длинной колбасы делать короткую, и в этом его лучшее искусство! — засмеялся Сверни Шею. — Но еще он может кричать ослом и шипеть как гусь. Да еще изобразить, как кошка с собакой ссорятся!
— Ой, пусть покажет кошку с собакой! — попросила Мария-Христина.
Вейланд не заставил себя долго упрашивать. Он принялся гоготать, визжать, фыркать, урчать, лаять, выть и шипеть одновременно. При этом он строил уморительные рожи и подражал движениям собаки и кошки. Когда сценка была окончена и собака, скуля, убежала, Мария-Христина захлопала в ладоши и, прыгая с ножки на ножку, закричала:
— Не уходите, пожалуйста, я не хочу, чтобы вы уходили! Собака с кошкой не сделают так смешно, как вы! Оставайтесь у нас на дворе да запомните: у нас кормят работников в полдень и в шесть вечера, а если вы опоздаете со своими кружками, вам не нальют пива!
Шведский Всадник с изумлением наблюдал за тем, как между его ребенком и прежними товарищами возникает самая душевная дружба и взаимное доверие. У него вдруг стало легче на душе. Эти двое, что выделывали перед Марией-Христиной свои дурацкие штуки, стараясь рассмешить ее, не могут предать. Теперь он видел в них тех, кем они и были на самом деле, — двоих братьев по несчастью, слоняющихся по лесным проселкам. Он понял, что они пришли не затем, чтобы разрушить его счастье, а просто поискать куска хлеба, надеясь, что здесь они его найдут скорее, чем у чужих дверей. И мысль об убийстве оставила его — ее спугнул и прогнал прочь смех ребенка.
— Ну, раз моя дочка приняла вас ко двору, — сказал он решительно, — то оставайтесь! Я думаю, что вам будет лучше жить у меня, чем бродить по свету. Идите в людскую и возьмите себе супу с зеленью и салом. А когда наедитесь, я подыщу вам какую-нибудь работу. Начинается стрижка овец и посев овса, с пашни надо убрать камни, а скоро и фруктовый сад потребует рабочих рук. Так что с Богом! Но запомните: никаких старых историй!
Это ни к чему хорошему не приведет.
И он ушел с весело прыгавшей вокруг него Марией-Христиной. Два новых работника проводили отца с дочерью глазами. Потом Сверни Шею вздохнул:
— Видал? О разделе денег уже ни слова! Похоже, мы разбили кувшин по пути к колодцу! Он нас не боится. Так что нам суждено остаться бедняками!
— Ну и слава Богу! — усмехнулся Вейланд, который за три мили слышал конский бег и крики петухов. — Когда он заговорил о деньгах, то, не знаю отчего, у меня ноги приросли к земле. Теперь я целыми днями буду гнуть спину, таскать камни, но зато в обед и ужин получать мясной суп с овощами и салом. Бог весть почему, но мне так лучше…
Новых работников не часто видели вместе, потому что Сверни Шею обычно был занят на конюшне со скребками и щетками, а Вейланд — в поле с плугом, бороной и сеялкой. Тем не менее они были по-прежнему дружны и частенько сиживали по вечерам на конюшне, где играли в карты и попивали винцо. С другими работниками и слугами они общались мало. Зато когда Сверни Шею случалось увидеть Марию-Христину, он тут же подавал ей знак, чтобы она забежала к нему на конюшню. Там, на дне деревянного сундука, ее всякий раз ждал сюрприз — то вырезанный из тростника свисток, то игрушечная обезьянка с шевелящимися лапками, вылепленная из глины и стружек и выкрашенная в разные цвета.
Хозяина они избегали, насколько это было возможно. Они больше не смотрели на него как на равного себе, а видели в нем знатного господина и даже побаивались, как бы он не раскаялся в том, что принял их на двор. Если же он заходил проверить конюшню или случайно встречался с ними на поле, они вытягивались перед ним, как солдаты перед командиром, и ни словом, ни жестом не выдавали их общей тайны.
Так они прожили целый год — до того самого вечера, когда над головой Шведского Всадника сверкнула молния, на этот раз действительно разрушившая его счастье.
В тот вечер Шведский Всадник принимал гостей — каких-то дворян из города. Он встал из-за стола немного позднее, чем обычно, и стал торопливо прощаться. Ему нужно было совершить свой вечерний обход двора. Он вышел из дома и начал вглядываться в небо, прикидывая, какая будет завтра погода, когда к нему подошел Сверни Шею, явно желая что-то сказать, но не зная, как начать. Шведский Всадник обратился к нему сам:
— Чего ты хочешь? Ты чем-нибудь недоволен?
— Нет, ваша милость, я всем доволен, — ответил Сверни Шею. — В обед нам давали фасолевую кашу и красную колбасу, на ужин — пивной суп, хлеб и сыр. Я хочу сообщить вашей милости кое-что другое: тут приехал один человек, который желает поговорить с вашей милостью. Я знаю его, да и вам он тоже знаком. Он сидит в коляске возле ворот, и я думаю, что его приезд не означает для нас всех ничего хорошего.
— Да кто же это такой, черт возьми?! — вскричал Шведский Всадник. — Говори короче, у меня времени в обрез!
— Было уже темно, и я мог ошибиться, — возразил Сверни Шею. — Пусть ваша милость сами посмотрят, кто это.
Голос хозяина упал до гневного полушепота:
— Говори же, парень! Это Барон Палачей?
— Упаси Бог! Нет, это не он, — тоже понизив голос, ответил Сверни Шею. — Это всего лишь наш Брабантец. Я не хотел вам говорить об этом — мне ведь запрещено упоминать о прошлом. Ваша милость так не любит о нем вспоминать.
Шведский Всадник резко повернулся и пошел к ворогам. Навстречу ему из сумерек выступила фигура Брабантца.
Никто не смог бы узнать в этом представительном господине бывшего бандита. На нем были шелковые чулки, кюлот из вишневого бархата, черный камзол с богатым серебряным шитьем и золотая цепь, на которой висел лорнет в изящной оправе. На боку болталась шпага. Движения его были изящны и размеренны, а в голосе звучали спокойное достоинство и невозмутимая уверенность в себе.
— Добрый вечер! — начал он. — Ты глядишь на меня так, будто не можешь поверить, что это я. Ты, конечно, не ожидал, что нам доведется встретиться вновь?
— Я всегда знал, что не лишусь твоей дружбы! — с легкой насмешкой возразил Шведский Всадник. — Ну, так что же? Что за вести ты привез? Что привело тебя ко мне?
Или ты хочешь поговорить со мной о прошлом?
— Нет, — ответил Брабантец. — Я приехал сюда из-за вполне сиюминутных дел. Дай-ка поглядеть на тебя, атаман! Клянусь, я очень обрадовался, когда узнал, что ты так твердо укрепился в своем новом положении. Твое имя повсюду вызывает уважение. Я говорю это не из вежливости — это чистая правда. А ведь при этом ты постоянно находишься на волоске от гибели…
— Сердечно благодарен! — улыбнулся Шведский Всадник. — Весьма польщен тем, что мой образ жизни находит у тебя столь высокую оценку. Ну а ты? Чем ты промышляешь себе на жизнь?
— Торговлей, — ответил Брабантец. — Что бы делала мышь, кабы не было соломы?.. Я покупал и продавал все подряд до тех пор, пока не сколотил себе порядочное состояние. При этом я почти не трогал того, что получил от тебя.
— А в остальном? — поинтересовался Шведский Всадник. — Чем ты занимаешься в свободное время? Ты женился?
— Нет, — ответил Брабантец. — Хотел было однажды взять докторскую дочку, да потом решил, что здоровее будет остаться холостым. Вечерами, отправив все нужные письма, я хожу в комический театр или на ассамблею, где мы дискутируем по разным деловым вопросам, а то сыграю партийку в карты или в шахматы pour passer lе temps[25]. По воскресеньям, если погода хорошая, вожусь в саду. Так было до сих пор. Но теперь я обратил все, что у меня было, в деньги — даже мебель и картины из моей галереи. На днях я уезжаю за границу.