— Может… Полётам… Как-нибудь?…
— Ну… Если ты обещаешь крепко держаться и больше не виноватить себя за сегодняшний день…
— Не буду. Обещаю.
Сергей прижал к своей груди мою голову, поглаживая и зарывая пятерню в мои кудряшки. Карвинг мне придётся делать чаще, чем я думала. Очень уж он любил трогать мои волосы. Подняв глаза к усыпанному звёздами небу, он тихонько рассказывал:
— Ты представляешь… А я мальчишкой хотел быть космонавтом… Хотел лететь к звёздам… Открывать новые планеты… Я ведь потому и инструктором стал… А ещё у меня есть телескоп… Сегодня собирался показать тебе новую звезду… Синюю-синюю… И такую далёкую… На ней материк, будто корона… И улыбка среди гор… Удивительная звезда…
С минуту мы стояли, глядя на ночное небо, густо усыпанное синими блестками далеких созвездий..
— Обещай, что не испугаешься? — Мне не хотелось больше тайн. Что мне угрожает, если я ему откроюсь. Да ничего! — Обещаешь?
Сергей отодвинулся, держа мои плечи на вытянутых руках. Он смотрел на меня, и я видела в его глазах доверие и… ожидание чуда.
— Говоришь… к звёздам хотел?.. Паша…
В нескольких метрах от нас в темноте шевельнулась тень. Паша ждал в полном размере. Я выглянула из-за плеча мужчины. Он, уловив мой взгляд, стал оборачиваться, но я остановила его.
— Обещаешь?
В моём вопросе было гораздо больше смысла, чем требование не испугаться. Сергей понял. Мой любимый мужчина понял меня без всяких дополнительных слов. Чудо, а не человек!
— Обещаю. — Он был готов абсолютно ко всему. — С тобой хоть в ад, моя волшебница.
Не надо было про ад… Сергей обернулся… Если бы на улице оказался кто-то посторонний, ему бы никогда не поверили, что пауки могут быть таких размеров. Но поздняя ночь в лесу… в закоулке у дома на отшибе… Паук медленно подходил ближе, не спеша шокировать своими габаритами. Сергей, не выпуская моей руки, смело шагнул ему навстречу. Остановившись у опущенной огромной паучьей головы, он погладил её.
— Так вот ты какой… А я думал, что уже всё видел…
Через секунду мы сидели на спине моего гиганта. Боже! Как же я соскучилась по его шёлковой шкурке, по нашим стремительным виражам.
— Паша… На Сантерию. Покажем Серёжке синюю звезду с короной и каменной улыбкой!
— Хорошо, моя девочка.
— Если бы это был не паук, я бы уже ревновал. — Проворчал Сережа мне на ухо.
— Ты слышишь его? — Я удивилась. Снова. Не день, а марафон удивлялок прямо! — Паша! Но как?
Я точно знала, что никто не может слышать паука, кроме меня. У нас с ним особая связь. Невидимая нить. Будто паутинка. Невидимая, но неразрывная. Никто больше с нами не связан. Может, уже начать ревновать мне? Нет, ну надо же! Теперь мы сообразили на троих! Нет, я не против. Никаких проблем.
Паук не ответил. Ульяне ещё рано знать, что за нить связала его с её возлюбленным. Всему своё время… Шаг за шагом… День за днём…
Говорят, что собаки до смерти боятся высоты, но прыгают за хозяином с парашютом, полностью ему доверяя. Так получилось и у нас с Сергеем. Мой любимый ничему не удивлялся, полностью мне доверяя. Он ни о чём не спрашивал, но неустанно оберегал. Нет, не прыжок с парашютом нас окончательно свил стропами в одно целое. Это было что-то другое. Что-то шевельнулось во мне однажды утром… Как будто настройки поменялись, поймав частоту Сергея. Это «что-то» безжалостно разорвало все недосказанности и установило невидимую диктатуру всепоглощающего доверия друг к другу. Я будто видела, как чьи-то руки, выдернув кончики нитей наших с Сергеем жизней, связали их надёжным узлом, для верности проверив на разрыв и случайное развязывание. В какой-то момент любовной страсти что-то невероятное будто соединило наши кровотоки, наши нервы, наши сердца. В тот момент я и, судя по вдруг расширившимся зрачкам, Сергей поняли, что отныне всё изменилось…
В следующее мгновение мы неслись над бушующим сине-чёрным океаном, в дикой необузданной ярости набрасывающимся на прибрежный горный массив. Ровно секунда понадобилась невероятной силы ливню, сплошным струями льющими с чёрных небес, чтобы мы промокли и продрогли до костей. Было не понятно, день или ночь сейчас на Сантерии. Толстые молнии сплошными разрядами долбили по поверхности моря и по суше, не пропуская ни одной пяди. Как будто кто-то невидимый и огромный, стоя в космосе, прочёсывал планету частым гребнем с молниями вместо зубцов. Сантерия сопротивлялась. Океан рвался навстречу электрическим разрядам, будто старался поглотить их до того, как они причинят вред его обитателям. Это были странные молнии. Обычные грозовые разряды редко бьют в воду и не способны ни проникнуть глубоко, рассеивая заряд по поверхности воды, ни вскипятить её. Эти же с жестокой злостью пронзали воду, словно гарпуном прожигая обитателей океана. Океан ревел и бесился. Набирая разгон, он поднимал свои волны всё выше и выше, хватая молнии высоко в воздухе, и расшвыривал их жалящими искрами, стараясь не пустить агрессивную вспышку глубоко. Этот смертельный поединок, казался, длился уже вечность. Все берега были усеяны тушами прожжённых морских животных и мёртвой рыбой. Так же плохо всё обстояло на суше…. Я видела уже такую грозу… Её жертвой когда-то стал Та-лер…