Королева изумлённо обернулась и строго взглянула в глаза Море. Та не без труда, но всё же выдержала этот страшный взгляд жёлтых глаз.
— Я не намерена терпеть твоё нахальство и не собираюсь обсуждать с тобой свои решения! — прошипела она. — Если я позволила банде Остряка поселиться здесь — значит, на то была причина, которую я не собираюсь разглашать тебе!
— Значит, на то, что я живу в Тенистой Роще, тоже есть своя причина? — уже не сдерживаясь, гневно выпалила Мора.
Королева внезапно застыла, как вкопанная. Недовольство на её лице сменилось удивлением, даже рот её слегка приоткрылся.
— Да. На это тоже есть причина… Но я не стану озвучивать её, — гораздо тише произнесла женщина.
Обе молчали, не зная, что говорить дальше. Первой не выдержала Мора.
— Почему-то мне кажется, что Вы не хотите селить жителей Герпендорфа здесь не из-за своенравия или самодурства… Здесь кроется что-то другое.
— Мне кажется, ты уже итак позволила себе лишнего в разговоре со мной!.. — угрожающе прошептала Королева Теней.
— Да, а посему мне нечего терять! — совсем расхрабрилась Мора. –Вы что-то скрываете, что-то недоговариваете! Эти Ваши решения… В чём истинная причина Вашего отказа? Хоть это Вы можете мне объяснить? А потом делайте со мной, что хотите…
Травница сжала кулаки почти до хруста. Королева удивлённо наблюдала за ней, невольно восхищаясь девушкой, которая не испугалась саму хозяйку Тенистой Рощи.
— Что ж, думаю, ты заслуживаешь объяснений… — она прикрыла глаза и потёрла виски. — Недавно в Тенистой Роще поселилась некая сущность. Сущность могущественная, гораздо могущественнее меня самой. Я ощущаю её мощь, её страшную силу… Она бродит по Тенистой Роще в образе белоснежного оленя с длинными невероятной красоты рогами или человека в сером балахоне с капюшоном. Я не уверена в том, что ясно понимаю, ЧТО это такое, но могу сказать тебе одно: это существо не ведает пощады, оно переполнено ненавистью. Злоба распирает его, она словно окутывает его, словно саван… Я кожей чувствую исходящий из него гнев, когда оно рядом.
— Оно что, кого-нибудь убило? — спросила Мора.
— Нет, и это самое страшное! — прошептала Королева. — Оно словно ждёт кого-то. Кого-то, кого хочет убить или сделать нечто гораздо ужаснее…
— И… поэтому ты не хочешь, чтобы повстанцы поселились здесь? Ты думаешь, эта сущность убьёт их?
— Довольно. Я итак сказала тебе слишком много! — отрезала Королева. — Мой ответ — нет. Нашёптыватели проводят тебя.
— Я сама найду выход, — спокойно ответила Мора и, развернувшись, зашагала прочь.
Королева хотела ответить на дерзость, но вместо этого тихо произнесла:
— Советую вам обратиться к Клану Белого Лотоса. Я уверена, они предоставят вам кров в Зачарованном лесу…
— Спасибо за совет, — не оборачиваясь, бросила травница…
…Повстанцы послушались Королеву Теней, и им пришлось отправиться в Зачарованный лес. Клан Белого Лотоса принял их с распростёртыми объятиями. Обман понял сложившуюся ситуацию и согласился дать кров людям, у которых отняли всё — свободу, дом, близких. Дестеро решил не просто поселить повстанцев в лесу, но ещё и помогать им с провизией, одеждой, обустройством и т.д. Многие крестьяне взяли с собой детей из своих деревень, пока бежали сюда, и вождь клана пообещал позаботиться о них в первую очередь.
Однажды, когда Мора собирала травы для изготовления лекарств для раненых, кто-то окликнул её сзади.
— Эй, подруга! — голос был женский, высокий. — Может, оглянешься и обнимешь бедную обиженную, но готовую помириться фею?
Травница обернулась и улыбнулась — впервые за долгое время. Лесная Тень с разбега налетела на неё и закружила в объятиях.
— Я уж думала, ты обо мне забыла! — визжала фея.
— Тебя забудешь… — хмыкнула Мора. — Ну что, мир?
Лесная Тень сузила глаза, притворно задумавшись. Травница мысленно усмехнулась.
— Хм… Ладно, так и быть, мир! — махнула рукой рыжеволосая девица. — Но если ты ещё раз начнёшь меня подозревать в чём-то — клянусь своими крыльями, я тебя… Тебя… Короче, я потом придумаю, что я с тобой сделаю!
Мора рассмеялась и снова обняла свою вновь обретённую подругу.
Вот уже неделю повстанцы жили в лесу. О судьбе Винтера до сих пор не было никаких известий. За это время Мора легко вылечила несерьёзное ранение Трефона, который, как заметила травница, всерьёз увлёкся Забвением. Правда, рыцарь никому вслух об этом не говорил. Когда он впервые увидел голубоглазую блондинку, то будто впал в ступор — так он был поражён её красотой и лёгкостью. Бедняга даже лишился дара речи.
— Как… Зовут… Вас… Прекрасное создание? — ошеломлённо спросил он девушку.
— Забвение, — ответила Лумия и улыбнулась чистой прекрасной улыбкой, которая ещё больше обескуражила Трефона.
— Как, Вы… Вы забыли своё имя??? — ещё больше опешил воин. Его глаза готовы были вылезти из орбит.
— Да нет! — рассмеялась девушка звонким, как колокольчик, смехом. — Моё имя — Забвение. Из-за моих способностей стирать память. Но Вы можете звать меня Лумия, или Лума, — сказав это, девушка немного смутилась.
— Вот как… — немного успокоился Трефон, и тут же добавил: — Готов поклясться, Вы можете заставить меня забыть моё собственное имя, но Ваше я не забуду никогда, Лума…
Забвение зарделась и покраснела. С этих пор Трефон и Лума стали очень много времени проводить в обществе друг друга. Мора, изредка наблюдая за этой парой, поняла, что между ними вспыхивает чувство — уж она-то в этом разбиралась. А если не разбиралась она — то уж точно уловила, что к чему, рыжеволосая болтливая фея, которая без конца сплетничала со своей лучшей подругой обо всём, что происходило вокруг — особенно её интересовали как раз-таки отношения рыцаря и сверхдевушки. Мора была рада за Трефона и Забвение. Но её беспокоило другое. Она никак не могла исцелить Раголана. Рана была глубокой, и кроме того, стрела, которую Азазель всадил в княжича, была отравлена необычным, магическим ядом. Мора бы залечила ранение, но яд постепенно высасывал силы Раголана. Травница понимала, что несмотря на всё её искусство — ей не спасти его. Девушка почти всё время находилась у постели Раголана, в его палатке, наблюдая, как он угасает. Она уже отчаялась. Всё повторялось: сначала родители, теперь… он. Этот парень стал слишком много значить для неё. Девушка ещё сама до конца не осознавала, что именно испытывала к нему — но Раголан уж точно не был простым пациентом для травницы. Именно поэтому Мора поклялась зарыть в себе все свои чувства и эмоции — чтобы вновь не ощущать эту боль. Боль утраты… Поэтому она никого не подпускала так близко к себе и своему сердцу.
Сиреневый Король не объявлялся. Как-то раз Мора спросила о нём у феи. Та лишь пожала плечами.
— Я уже давно его не встречала. Он словно испарился!
Что-то шевельнулось в груди Моры, когда она услышала это. Что-то, похожее на грусть. Не смотря ни на что, хоть девушка и не призналась бы в этом даже самой себе, она скучала по лукавому и таинственному волшебнику. Хотя и подозревала его в большинстве неразгаданных случаев, произошедших за последнее время.
В один прекрасный день Мора, как и всегда, сидела у постели Раголана, как вдруг услышала песню. Это была дивная песня, красивая, непередаваемая. Голос певца явно не принадлежал человеку. Мора вышла из палатки и увидела вдалеке Нашёптывателя. Но это был необычный Нашёптыватель: у него не было таких страшных зубов, как у других слуг Королевы Теней, и он пел, а не шептал, как другие. Его песня вселяла надежду. Надежду, что всё закончится хорошо, несмотря на ужасы и невзгоды последних дней, что это ещё не конец. И пока Мора слушала песню странного Нашёптывателя, её разум посетила мысль, и травница сама удивилась, почему она раньше об этом не подумала!
— Я знаю, как спасти Раголана! — воскликнула Мора. — Я отправлюсь в Тенистую Рощу на поиски Белого Лотоса. Это единственное, что может сейчас ему помочь! Я спасу его! Я сделаю всё для этого! А потом мы соберём все силы и нанесём новый удар! Это ещё не конец, Азазель! Ты ещё не победил нас!!!