-Президент Арнольд, владыка Вейдер прибыл к вам и желает поговорить. – резкий голос его секретарши словно вырвал мужчину из транса.
-Немедленно впустите его! – чуть ли не срывая голос. -Владыка я… - виновато опуская голову Арнольд не смел смотреть Энакину в глаза.
Но Скайуокер лишь прошел рядом, он услышал звон стаканов. Подняв голову, он увидел Энакина, что подает ему бокал с бренди. Он опешил.
-Доверенные мною люди предали нашу страну! Забили последний гвоздь в наше будущие. А ты подаешь мне бренди?! – словно с издевкой обратился Арнольд.
-Предпочитаешь виски? Или скотч? – на полном серьезе переспросил Эни. -Только не говори, что перешел на вино, я тебе это точно не прощу.
-Владыка…
-Еще раз назовёшь меня владыкой и пойдешь нянчится в детский дом с отпрысками с Наймодии. – указав на кресло, у которого они недавно болтали о его предложении.
Арнольд присел, его руки тряслись и он не мог себя контролировать.
-Я готов понести наказание, я не боюсь смерти.
-Ага.
-Я приму любое твое решение.
-Ага.
-Мои люди, моя ответственность.
-Ага.
-Может хватит?! Ты себя ведешь словно ничего не произошло! Нас предали! Предали те, кому мы доверили самое главное! А ты себя ведешь как ребенок! – не удержавшись, Арнольд швырнул бокал с бренди в камин.
Но внезапно он осознал, что зря дал волю эмоциям. Ведь на лице Энакина даже не дрогнуло. Его лицо было спокойное, серьезное, но не было упрека либо злости. Эни лишь с помощью Силы наполнил еще один бокал и передал Арнольд. Тот залпом осушил содержимое стакана. Так они и сидели, молчали и любовались пламенем, что играючи пожирало свежую древесину, которая совсем недавно появилась на Зигуле.
-Обдумай мое предложение Арнольд. Оно все еще в силе. – встав, Энакин направился к выходу.
-Казнь?
-Завтра. Приходи, но если тебе не нравится вид мертвых, то не советую.
На Зигуле не прекращался дождь уже неделю. Словно сама планета, оплакивает своих сыновей, дочерей, что позволили себя сократить собственной алчностью. На главной площади находилось больше десяти тысяч людей, никого не заставляли приходить, каждый хотел посмотреть в глаза тем, кто посмел покуситься на устои их дома. Обвиняемые стояли по стойке смирно, десять сенаторов, ожидали приговора, рядом с каждым, стоял солдат Седьмого Легиона Зигулы, вместо белых доспехов олицетворяющих все то, что они несли на своих плечах: Мир, стабильность, защиту, покой. Черные доспехи с красными плащами украшали солдат, церемониальные крылья словно намекает, что сами ангелы-смерти прибыли принять в свои объятия виновных. Энакин вышел к толпе людей, на его лице не было эмоций, словно статуя.
-Я буду краток. Не смею нести я бесполезные речи ибо до вас и так все было понятно. Предательство, это позор, который, можно искупить лишь кровью. Народ Зигулы, отныне и навсегда каждый из вас должен понять, ради своей страны я пойду на все. Заговорщиков ждет один исход. Мистер Корбел. – кивнув в сторону клона, Эни отошел в сторону к Гривусу. Калишец с наслаждением наблюдал за происходящим, с его глаза светились от счастья. Что не говори, а он доказал свою лояльность Зигуле.
Оби-Ван вместе с Шаак-Ти с ужасом наблюдали всю процессию. Но когда тот увидел Гривуса, его возмущению не было предела. Корбел зачитывал приговор, дождь усилился и под конец, когда клон закончил гроза осветила все вокруг.
Сенаторы стояли на коленях, смотря на центр площади. Перед ими на голограмме были все члены их семей. Жены, сестры, братья, дети. Мгновение, и крик Гривуса эхом прошелся по всем. Люди на голограмме замертво упали от бластерного огня. Все сенаторы завопили словно отчаянные животные, что попали в капкан. Секунда и все сенаторы лишились голов. Гробовая тишина нависла над всеми. Люди, не способные, что либо сказать так и стояли в ужасе от того, что увидели. Солдаты молча стали убирать мертвые тела, а сам Энакин лишь поднял голову к небу, наслаждаясь каждой каплей влаги, что попадала на его лицо.
-Это… Еще не конец, - почти шепотом сказал Энакин.
Асока была в ужасе от того, что увидела. Ее любимый не желал с ней говорить, да и она сама была поглощена не столько страхом, нежели ненавистью. Зачем такая жестокость?! Зачем казнить невинных? Когда Энакин уходил с процессии, Асока крикнула ему: - В кого ты превратился? Когда ты успел стать чудовищем?!
Но в ответ была лишь тишина. Энакин продолжил идти с Гривусом не думая о том, что сердце девушки разрывается из-за горя.
В своих покоях, девушка собрала необходимые для нее вещи. Все поместилось в компактный портфельчик. Написав записку, она бросила последний взгляд на их квартиру. Место, которое она хотела бы назвать домом.
Выйдя в ангар, она уверенным шагом направлялась к своему кораблю. Удивлению не было предела, когда с трапа спустился Оби-Ван Кееоби.
-Магистр? Но…
-Мы с тобой Асока. Увы, я не намерен мириться с такими варварскими методами работы, бывшего ученика.
-А кто с вами еще?
-Магистр Шаак-Ти.
Кеноби и Шаак-Ти хотели вернуться на Татуин и присматривать за сыном Энакина, в то время как Шпилька желала вернуться на планету-сад. Место, где она чувствовала себя как дома. Уют, так можно было описать то время, как Асока гостила у Падме. Когда Кеноби и Шаак-Ти попрощались с девушкой ей стало неуютно одной. Но внезапно, не успев подготовить корабль к отлету, на ее ком.линк поступил вызов. Это была Баррисс. Честно, тогрутка была рада любой компании и с радостью согласилась принять ее на борт. В полёте, она не в силах сдерживать все то, что накопилось в себе выложила своей подруге. Та, ее слушала, изредка соглашалась, но когда понимала, почему Скайуокер должен был так поступить просто молчала. Ведь в ней нету больше оков джедайского пути. По этому она прекрасно понимала, зачем Энакин так поступил. И знала, что сделала точно так же, если бы она решала. Коль убить отцов, перед семьей то их чадо и остальные члены семьи возжелают отомстить за их. А это может обратиться еще большей кровью.
Асока не могла заснуть, по этому она преодолевая стеснения попросилась к Баррисс. Мирилианка сонно не осознавая всего, махнула рукой, давая согласие. Шпилька повернувшись спиной вжалась в подушку, что не выпускала с рук, ведь она на ней спала еще тогда, когда они были на Корусанте, в той самой квартире. Баррисс положила руку на плечи тогрутки и сладко засопев, Шпильке стало спокойно, она перестала бояться на мгновенье, веки потяжелели и она заснула.
Баррисс все чаще стала видеть красочные сны. Теперь, она гуляла по густым лесам планеты Набу. Пение птиц приятно щекотали слух, босые ноги щеголяли по мокрой траве, что впитала влагу из дождя, что прошелся ночью. Выбежав с леса, она увидела просторные поля, где местный скот гунганов мирно поедал растительность, а сам пастух, что-то играл на своей дудке. Эта мелодия, словно холодный бриз пустил девушку в пляску. Ее смех заполонили поля, а улыбка словно другое солнце, что дарило жизнь.
Прогремел гром, девушка упала, посмотрев на небо, она увидела грозовые тучи, вспышку молнии, затем страшный грохот грома. Поднялся невероятно сильный ветер, что сбил ее с ног. Подняв голову, она посмотрела в сторону урагана, под ним была лесная чаща. Словно некий алый луч поднимался над ним, пронзая облака вызывая столь мощную бурю. Затем, словно эхом прокатилась волна боли, отчаянии, страдания. Схватившись за голову, сама Баррисс закричала от страшной боли. Голова, разрывалась на части, с улей потекла кровь, боль была просто невыносимая, еще мгновение и она бы погибла… Но…
Открыв глаза, Баррисс жадно заглотнула воздуха, наполняя легкие. Она была вся мокрая, но ей не было жарко. Это был леденящий пот ужаса, который она пережила в своем собственном сне. Асока все так же сладко спала калачиком рядом. Обняв ее, девушка попыталась закрыть глаза, поспать еще чуть-чуть. Но сон не желал более иметь дело с мирелианкой, что ту сильно разозлило. Что это было? Что Сила хотела ей сказать? В этот момент девушка сильно углубилась в свои мысли, не замечая того, что Шпилька повернулась к ней лицом, нежно, поцеловала ту в губы.