Инсар кивнул.
— Мочить будете его?
Инсар медлил. Измир тоже. Артук им больше не нужен. Свою функцию он выполнил, не дав наёмникам растерзать выскочек-нуворишей. Прошло некоторое время, «котёл» стал перерождаться, и отношение бойцов менялось вместе с ним.
— Артук нам безразличен, — стараясь подобрать самые нейтральные слова, проговорил Инсар.
— Значит, дождётесь, когда он вопьётся занозой в заднице! Нет более дерьмового и гадкого пакостника, чем уязвлённая, обиженная свинья с потухшим фейерверком амбиций! Или мечтаете как-нибудь очнуться с перерезанными глотками?
Измир глянул на Килоди как бы советуясь. Тот решение принял.
— Подожди здесь, — сказал Килоди и прошёл к Артуку.
Тот сидел на своей кровати и копашился в планшете. Выглядел Артук омерзительно: грязные волосы слиплись, морда опухла, на коже выступила сыпь. Увидев Инсара, он слабо кивнул.
— Скажи мне, Артук, кто заказал Фрая?
— И что мне с того? Какая прибыль? И не всё ли равно?
— Это важно.
— И ты не тронешь меня, если я тебе выдам имя?
— Я обязательно подумаю над этим, Артук.
— Его сводный брат Оло Ван Дарвик. Никто, даже Родензир или «Чёрная Улитка» не обладают той властью, что сконцентрированна в руках Ван Дарвика. Так что, засранец, не пёр бы ты на него, иначе всё равно не выстоишь, — Артук мрачно хмыкнул и вернулся к экрану планшета.
Инсар вышел из комнаты Шарама, вернулся к Кобре и гибриоиду:
— Только быстро, — выпалил Килоди.
Кобра кивнул и с ухмылкой удалился в соседнюю спальню. Раздались мужские крики, вопил Артук Шарам. Затем ор стих, перетекая в гортанные хрипы. Через минуту угасли и они. Показался Кобра. Его щёки налились красным, на лбу выступил пот.
— Жирный, скотина, — выругался рыжий, — укусил даже, гад.
— Как быть с готовящейся облавой? — спросил Измир.
— Я недурно стреляю, но стратег из меня паршивый.
— И всё же, — подхватил Килоди, — чтобы ты сделал?
— Ну-с, — Кобра склонил голову набок, он так думал, — пожалуй, собрал бы всё оружие и раздал его каждому, у кого есть указательный палец. И тогда, быть может, у нас появиться шанс отстоять Котлован.
— Обустраивайся, ты нам пригодишься, — распорядился Инсар, и конвой проводил Кобру на первый этаж, в так называемый казарменный блок, где жила охрана Артука.
— Измир, проветримся? Ты засиделся, а ведь жителю джунглей крайне необходим свежий воздух, — Килоди влез в штаны и глянул на карлика.
— Не стану возражать, — согласился Из.
Погода устоялась дивная. Инсар ещё не видел Котлован таким красивым. Он и подумать не мог, что место, в котором всем на всех плевать, куда приходили умирать или погибать, где воровали и торговали людьми, может принять настолько роскошный вид. Дома и улочки, украшенные снегом, к стенам прибились высокие сугробы. Ребятня прыгала с третьего этажа и катилась вниз, пока не окажется у сточных канав, которые теперь стали чем-то вроде жёлоба для катания на самодельных коньках. Котлован, каким бы прогнившим и павшим он не был, всё равно казался Инсару далеко не потерянным, даже наоборот — в чём-то превосходившим стерильный Трезубец с его многомиллионным населением. В конце концов, обречённые отправлялись на дно Шрама Земли, а в «котле» со дня на день перебивались те, кому что-то ещё нужно от этого мира, от этой несладкой жизни.
Они подошли к ветхой железной дверце. Первый этаж огромного, путанного пятиэтажного лабиринта, в котором проживало семей двадцать, не меньше. Открыла самая пожилая дама в толстом шерстяном халате. Ей исполнилось лет сто пятьдесят.
— Мадам Гуажье на месте?! — громко спросил Инсар, полагая, что у старухи проблемы со слухом.
Старуха пару раз кивнула и захлопнула дверь перед их носом. Немного погодя появилась и сама мадам Гуажье — прекрасная полная женщина с неувядающим выражением лица.
— О, милый мой! Как я рада тебя видеть! — женщина заключила Инсара в объятиях, расцеловала его, подмигнула карлику.