— Не могу знать, патрон. Они ворковали, а затем набросились друг на друга.
Они покинули салон машины, оказавшись на парковке.
— На моих глазах Инсара прошили очередью из автомата, а после всадили это чёртово копьё! Как он выжил? И почему он сцепился с Мбалли?
— Может фокус? Какая-то игра, чтобы нас всех одурачить? — предположил Маятник.
— Обычно я устанавливаю правила любой игры! А здесь я даже не знаю, во что мы ввязались! И как прикажешь мне поступать?!
Маятник промолчал. В самом деле, он был крайне озадачен. Ему абсолютно не нравилось происходящее. Сама идея публичной казни сразу показалась явной блажью. И теперь он нутром ощущал неизбежность трудных перемен.
Инсара поставили на ноги, ещё раз от души приложились по лицу, дали под дых. Инсар насчитал семерых на манеже. По секторам шныряло ещё человек восемь — девять.
— Какой цирк без представления, — громко произнёс Инсар.
— Чего? — боец снова занёс для удара ботинок, но Килоди изящно проигнорировал его, увильнув в сторону.
— Вам нравятся лошади? — спросил Инсар и ухмыльнулся.
К нему возвращалось чувство реальности. Инсар снова ощущал себя, осознавал, где находится и что творится вокруг. Он только что разделался с Зохором, а теперь ему пора вернутся к пастве.
— Лежать! Быстро! — проорали солдаты, наставив на него дула автоматов.
Тем временем на манеже возникли самые настоящие лошади. Красивые, статные вороные кобылы с шикарной гривой. Ровно семь штук. Они кружили, задорно фыркали и будто подмигивали наёмникам.
— Вы хотите прокатиться, — сказал Инсар.
Лошади остановились, а бойцы, словно заворожённые, побрели к животным и медленно вскарабкались на них. Сверху что-то кричали, угрожали, но было поздно. Лошади возобновили свой бег, а гарвазовцы, прильнув к их спинам, блаженно улыбались, напоминая детей на весёлой карусели.
Инсар направился к парадному входу. На улице по-прежнему царила сутолока: толкались журналисты, зеваки и медики. Никто не имел право войти внутрь до конца работы спецназа. Инсар вышел наружу, осмотрелся. Толпа оживилась, журналисты, едва сдерживаемые оцеплением, сорвались к нему, надеясь урвать хотя бы пару слов. А лошади всё скакали, наращивая темп, переходя на галоп. Удары их копыт сотрясали «Цирк» и ясно слышались снаружи. Инсар высмотрел спуск в метрополитен. Сорвавшись с места, он добежал до лестницы и полетел по ней вниз, скрываясь в темноте подземки, будто загнанная в угол крыса, набредшая на спасительную лазейку. Топот копыт нарастал, пока не превратился в монотонный мерный гул. Наёмников тошнило, кого-то вывернуло. И когда казалось, что вот-вот, и кобылы встанут, они неясным образом вспыхнули. Лошади пылали, но не останавливались. Вместе с ними плавились люди, вцепившиеся в их гриву мёртвой хваткой. За пределами «Цирка» завоняло горелым мясом. Наконец животные дико заржали, встали на дыбы, почернели и рассыпались, оставив после себя пепел и дымящиеся человеческие трупы.
— Пойдём с нами, — в подсобке, где укрылась Джулия, возник смагор-фальцет. — Мы же обещали позаботиться о тебе. Ты — молодец! Большая умница!
— Там везде военные, — сказала Джулия, вылезая из-под стола.
— Ничего такого, что нам бы было не по плечу, — хохотнул смагор, взял Джулию за руку и повёл к выходу.
Джулия прошла сквозь дверной проём и ахнула. Вокруг неё был знакомый пейзаж. Заентог. Снова эта старая сырая крепость с полуразрушенным донжоном и стенами, сохранившими воспоминания о былых сражениях.
— Как?!
— А, не бери в голову, — ответил смагор, — всего лишь манипуляции с пространством и энергетическими полями. Мы можем быть где угодно, но всегда возвращаемся домой, в Заентог.
— Что дальше?
— Пойдём, — смагор нежно взял Джулию за руку, — под донжоном мой вечно кряхтящий братец соорудил тёплое гнёздышко. Тебе понравится. Там есть камин, книги, еда и вино. Я приготовлю глинтвейн, если хочешь. Самый вкусный глинтвейн на всём севере!
— Как насчёт нашего уговора?
— Мы держим своё слово. И обо всём подробно посудачим, когда ты переведёшь дух, наберёшься сил и отведаешь горячую, только пожаренную индейку. Нам некуда торопиться.
— У меня снова нет выбора, так что уговорили, — согласилась Джулия.
— Так и есть, прелестная госпожа. Ты — наш главный и единственный гость. Чувствуй себя как дома. Впрочем, это и есть твой дом.
Глава 20
Дневник Инсара Килоди. Последняя запись:
«Я знаю это.
Не вижу больше смысла вести свою летопись. За последние недели произошло множество странных, мрачных событий. В данный момент я принадлежу себе, но время трансформирует меня, а точнее Некто, навсегда поселившийся в моей душе. Одни ли мы во Вселенной? Наши предки задавались этим вопросом сотни лет. Теперь я знаю ответ. Я — симбиоз инопланетной материи высшего порядка, я — подходящий сосуд. Возможно, только моя инфантильность и здоровый эгоизм уберегли сознание от перегрузок, от участи сумасшедшего. Пока что.