— Выводи, — приказал Ван Дарвик, поёжившись и выпустив изо рта клубок пара. Дневная жара в здешних краях круто менялась на пробивающую ознобом стужу, когда солнце закатывалось за горизонт.
Несколько бойцов в одинаковой чёрной с красной окантовкой униформе выволокли «манекенов» и абсолютно голого Арзора из машин. Все трое тряслись от страха нежели от холода. Первыми двумя, так называемыми «манекенами», были два приятеля, которые решили провести свой отпуск в Сент-Валене. Оба они служили в «РОМБЕ» — военной базе илейцев на границе с сономитами, в центре которой зиждилась неприступная тюремная зона. Оба получили повышение и заслуженный отдых. И перебрав со спиртным, один из них, стрелявший в сковородку и полную проститутку, занялся рукоприкладством. Причиной тому стал отказ дамы выпить его урину. Вышвырнув наружу извращенца, проститутка вызвала охрану. На помощь своему армейскому другу подоспел товарищ, который уже сто тысяч раз пожалел о том, что ввязался во всю эту историю и вообще покинул расположение части.
— Разденьте их, — махнул ладонью Дарвик и укутался в своё драповое пальто.
«Манекены» что-то мычали, пытались сопротивляться, отбиваясь от людей Дарвика, но тщетно. Через минуту все трое стояли перед Оло нагими, дрожащими, с глазами, полными мольбы. Дарвик осмотрел каждого, внимательно и с интересом. Он подошёл почти вплотную к солдатам, заглянул в их уши, обошёл вокруг, словно покупатель, осматривающий своего будущего жеребца или конула.
— Маятник, — тихо позвал Оло Ван, — подготовь всё к началу экспозиции.
Маятник послушно склонился и вошёл в старый амбар, скрипнув проржавевшей дверью. Как назло накрапывал мелкий дождь. Небо спрятало все мерцающие точки, оставив темноту властвовать над миром.
— Николас! Паршивая ты овца! — зарычал Ван Дарвик и схватил за горло своего гостя. — Зачем ты всё портишь? Ну чем тебя поддержит старик Шербешер? Или юнец Кин? Ничем! В отличие от меня. Но нет! Ты, упрямец, решил, что сможешь обмануть меня и огорчить всех, кто мечтает о чём-то большим, чем копошиться в грязном гумусе или коптиться в литейном цеху! Ты оскорбил моё радушие, в конце концов! Неслыханная глупость! Скажи, Арзор, а в тебя запихнули эти жучки с камерами, которые за всеми наблюдают? А? Нет? Жаль, правда?
Оло Ван Дарвик опустил взгляд, покружился на месте. В сарае кто-то заревел. И следом, будто поддерживая первый рык, раздались душераздирающие вопли нескольких разъярённых существ. «Манекены» побледнели окончательно, а лидер Штарбайна покачнулся и грохнулся в грязь, скошённый обмороком.
— Откачайте его, — распорядился Оло, и наёмник, развернув Арзора к себе лицом, отвесил ему несколько звонких пощёчин. Николас очухался, его подняли. — Отволоките их вовнутрь.
В сарае всё провоняло жжёной соломой, сырым деревом и смолой. Подмостки скрипели, а внизу, за перекладиной, раскинулась круглая арена, заполненная грязным песком. Тусклый свет облизывал уголки помещения, но не мог дать точное представление о том, где находятся пленники.
— Спустите «манекенов» вниз! — приказал Оло, и его подручные схватили голых солдат, вытащили изо рта кляпы, развязали их и бросили вниз. Один приземлился вполне удачно, другой рухнул, выругался и взревел. По-видимому, вывихнул ступню.
— Спускай! — снова распорядился Ван Дарвик. Деревянная ограда распахнулась, и на арену хлынул поток уродов, которые верещали, тем самым требуя жертвы. Человекоподобные существа, которых подвергли ужасным пыткам, мучениям, истязаниям. Их кожа приобрела серо-коричневый оттенок, глаза выступали из глазниц, готовые вот-вот лопнуть, а на коже образовались язвы и полипы. Некоторые хромали, другие перемещались вполне бодро и выискивали своими жадными глазищами любую пищу. Откуда-то сверху на песок упали вилы и один топор. Солдаты бросились к ним, завладев каждый своим орудием. Когда существа атаковали, «манекены» стали яростно отбиваться. По всему виду женщина, с обвисшими грудями и полуголая, наполовину сгнившая и почти что мёртвая закричала что было мочи, и вцепилась «манекену» в плечо своими гнилыми зубами, коих осталось всего с десяток. Топор снёс голову приближавшегося невысоко уродца, который двигался слишком медленно. Наверху, наблюдая, бойцы Ван Дарвика перешёптывались. Арзор старался прищуриться, чтобы не видеть кошмара, разыгравшегося на его глазах. Но каждый раз, когда Николас зажмуривался, он получал увесистый удар в челюсть. Аккуратный и практически незаметный впоследствии, но чрезвычайно болезненный прямо сейчас. Оло Ван подступил к уху дрожащего Арзора и стал нашёптывать: