После завтрака началось свободное время. Сегодня шестой день недели, все отдыхают, а значит можно заняться чем угодно. Все пять дней Джулия расписывала белую керамическую посуду, которую выжигали здесь же, в плавильне Нуттглехарта.
Первый корпус, в котором пребывала Джулия, прославился на всю Иллейю своими товарами. Посуда, текстиль, шпингалеты, матрасы для сна. Нуттглехарт являлся не только высококлассной лечебницей, но и маленьким производством всякой мелочёвки. Во втором и третьем секторах дела обстояли иначе.
Шикарное четырёхэтажное прямоугольное здание с украшательствами разного толка, выкрашенное в светло-бирюзовые тона, когда-то принадлежало высшему социальному сословию, а именно чете Нуттглехартов, которые ходили в милости у давнишнего Лидера Илейских Территорий и носили гордый титул айкорнов, наместников выданной Лидером земли. Спустя годы все владения семьи Нуттглехартов отошли властям Трезубца.
Сегодня Джулия изменила керамике и впервые за долгие месяцы устроилась за чистым холстом, установленном на мольберте в рекреационной комнате. Рядом лежали смешанные краски, стоял стакан с водой. И больше никого. Четверть часа девушка сидела неподвижно, вглядываясь в белизну. Потом она макнула кисть в воду, провела ею по краскам и прикоснулась к холсту. Получалось именно то, что Джулия задумывала. Синий смешивался с красным, зелёный с фиолетовым. Джулия не спешила придавать очертаниям конкретную форму или внести смысл в детали, она просто водила кистью, подчиняясь внутреннему голосу, следовала за воспоминаниями.
— Не помешаю? — внезапно спросил кто-то за спиной Джулии. Она встрепенулась, резко обернулась, глаза наполнились беспричинной яростью.
— Простите, я напугал вас, — потупил взор высокий худой темнокожий парнишка в серо-голубом халате. В правой руке он держал швабру, в левой ведро с мутной водой.
— Приду потом, — сконфузился парень и поспешил уйти.
— Подожди, — остановила его Джулия, — ты уборщик?
Парнишка кивнул.
— И всё? Больше ты ничем не занимаешься в этом месте?
Теперь он отрицательно помотал головой, раздув свои пухлые щёки.
— Звать тебя как? — спросила Джулия, отвлекшись от мольберта.
— Алан, — глухо пробурчал уборщик.
— Меня Балай, но ты можешь обращаться ко мне как-нибудь по-другому, — Джулия призадумалась и спросила, — какое женское имя тебе по вкусу?
— Не знаю, — стеснительно протянул Алан.
— И всё же?
— Мирра, — решился Алан.
— Так зовут твою девушку?
— Нет, — снова покраснел парень.
— Почему тогда Мирра?
— Мою бабку так называли в нашей деревне, — робко ответил Алан.
— С ней всё хорошо? — насторожилась Джулия, ей не хотелось заводить знакомство с неловкости.
Алан кивнул:
— Да, она ждёт меня. Но ты не похожа на неё. Просто Мирра мне нравится. И всё. Мирра нравится, ты пока что нет.
— Замечательно, — улыбнулась Джулия, — тогда буду стараться, чтобы понравится такому красавчику, как ты.
Алан улыбнулся.
— Мне никто такого не говорил, все считают меня уродом, — в очередной раз смутился парень.
— Вот видишь, я уже лучше многих хотя бы потому, что я в чём-то стала первой. Понимаешь?
— Да, понимаю.
— А теперь расслабься и расскажи мне о себе. И брось ты уже эту кривую швабру, она тебе не подходит, — настояла Джулия, усадила Алана за стол и принялась выспрашивать о его жизни, о том, как он попал в Нуттглехарт, обо всём на свете. Разговорившись, они пропустили обед и только к ужину осознали, что проголодались. Алан совсем раскрепостился, много смеялся и даже пытался быть милым.