Роль аристократа Эгремонта как идеального героя, призванного принять участие в будущем обновлении общества и в этом своем качестве противостоящего чартистам (то есть не только Морли, но и Джерарду), которые не способны вывести страну из грозящего ей тупика, не означает, что вместе с Эгремонтом в романе идеализируется то сословие, к которому он принадлежит. Аристократы — объект дизраэлевской сатиры в «Сибилле». Моррис Спир замечает:
<…> подобно Карлейлю, [Дизраэли] бичевал аристократов за их недостатки и дилетантизм; за гротескные обычаи, которые пожирают драгоценное время, и за дендистскую изнеженность; за превратное и поверхностное знание ситуации в стране, которым располагают аристократические землевладельцы и их жены, — эту пародию на иллюзорное чувство долга перед отечеством.
Повествование в «Сибилле» открывается описанием в стиле, знакомом читателю по «Молодому герцогу»:
Сверкающие люстры изливали потоки ослепительного, но в то же время мягкого света на стол, искривший золотом тарелок и благоухавший экзотическими цветами, что помещались в диковинных вазах драгоценного фарфора. Места по обе стороны стола занимали люди, с беззаботным видом поглощавшие изысканные кушанья, которые не вызывали у них аппетита <…>.
В последней фразе заключен контраст. Он усиливается, переходя в гротеск, когда один из собравшихся говорит: «А мне дрянное вино даже больше нравится <…>. Хорошее вино — такая тоска!» — и наделяется смысловой поддержкой, когда о двух присутствующих молодых людях сообщается, что «в свои юные лета оба они исчерпали жизненные силы, и теперь им оставалось лишь скорбеть об угасших волнениях на руинах своих воспоминаний» (с. 14 наст. изд.[154]). В хорошо налаженный распорядок развлечений молодых аристократов в эпсомском клубе, куда накануне скачек съезжается цвет лондонской золотой молодежи, внезапно вторгается гроза.
Гроза свирепствовала, непрестанные сполохи играли на стенах так, словно их источник находился под лепным карнизом комнаты, и бросали мертвенно-бледные отсветы на полотна Ватто и Буше, которые поблескивали в медальонах над высокими дверьми.
Участников увеселений беспокоит лишь то, как последствия непогоды повлияют на ход предстоящих скачек. Эти люди не могут знать, что в отдаленной перспективе гроза символически предвосхищает, по выражению Флавина, «грандиозную и разрушительную политическую бурю, которая разразится в конце романа» (Flavin 2005: 92).
Начиная роман картиной развлекательного времяпровождения пресыщенных роскошью молодых аристократов с их пустыми разговорами и азартными играми, Дизраэли не только вводит читателя в атмосферу фешенебельной жизни, которая является составной частью композиции произведения, но задает тон сатире, представленной целой галереей образов великосветских персонажей. К их числу принадлежит и лорд Джордж Марни, старший брат Эгремонта.
Внешне братья похожи друг на друга, но это сходство только подчеркивает, сколь различны они в целом. Эгремонта сама природа благосклонно наделила «возвышенной душой и отзывчивым сердцем» (с. 40 наст. изд.[156]). Лорд Марни — «человек резкий, холодный, надменный, мелочный и бессердечный», он «начисто лишен воображения и растратил ту малую толику чувств, что была отпущена ему природой» (с. 56 наст. изд.[157]). В противоположность Эгремонту его старший брат всегда и «всё делал по-своему»; «он задавал тон, и никто не имел возражений». Доволен он только в том случае, если «его самолюбие <…> не было ущемлено», а «догматы принимались как единственно верные» (с. 162 наст. изд.[158]). Это беспросветный эгоист, который деспотически обращается с женой и всеми, кто от него зависит. Отсюда неизбежность конфликтов между братьями как в плане личных взаимоотношений (см. с. 164–171 наст. изд.[159]), так и в том, что касается воззрений на положение дел в стране, относительно которого лорд Марни располагает, если использовать выражение Спира, «превратным и поверхностным знанием». Он утверждает, что, «чем больше оклад, тем хуже для работника», и поэтому в своем имении не строит никаких хижин, а все, какие может — отдает под снос (см. с. 123–124 наст. изд.[160]). Он убежден, что поджоги совершаются оттого, «что в королевстве переизбыток населения <…>, а в [его] графстве нет сельской полиции» (с. 83 наст. изд.[161]), и что они не имеют никакого отношения к нищенскому положению его работников (см. с. 166–167 наст. изд.[162]). Он «не видел ни одной [фабрики] <…> и даже не планирует» восполнять данный пробел. И хотя лорд Марни понимает, что земля, сдаваемая в аренду, приносит доход, он относится с презрением к этим «предприятиям для черни» (с. 139–140 наст. изд.[163]). Неудивительно, что с такими реакционными представлениями о положении дел в стране лорд Марни совершенно не способен правильно оценить быстро меняющуюся обстановку во время народного бунта и отдает приказ открыть огонь по мирно настроенной толпе, что и становится причиной его гибели (см. с. 432 наст. изд.[164]).