Братья не сошлись во мнениях и расстались недовольные друг другом. Сергей помнил слова Мендельсона и позже еще встречался с ним. Старый еврей утверждал однозначно, что камни у Светланы настоящие, но такие ранее на планете не встречались. Если бы он не видел их собственными глазами, то утверждал бы общее мнение - таких драгоценностей в мире не существует. Ерофеев не выдержал и поехал к Мендельсону в офис.
- Абрам Маркович, я никак не могу забыть тот вечер...
- А я могу? Вы знаете, что значат для ювелира такие камни? Я спать перестал, во сне их вижу. Но каким образом они появились? Возможно где-то лежали столетия или тысячелетия, а сейчас достались Борисову. В ближайшие сто лет таких камней никто не добывал. Если он отыскал сокровища Чингисхана, то представляете, Сергей Дмитриевич, насколько богат Борисов?
- Сокровища Чингисхана... Зачем рассуждать о легенде? Полагаю, что средства у Чингисхана были и вряд ли он унес их с собой в могилу. Но это все предположения, а драгоценности Борисова - факт. Мне бы очень хотелось взглянуть на них и, возможно, что-нибудь приобрести для себя. Попытаюсь переговорить с доктором. Составите мне компанию в качестве эксперта?
- Конечно, Сергей Дмитриевич, конечно. Буду несказанно рад еще раз взглянуть на камушки и оценить их.
Сергей Ерофеев и Абрам Мендельсон прибыли к Борисову по договоренности через три дня. Хозяин коттеджа встретил их довольно сухо и сразу перешел к делу.
- Господин Ерофеев, какой камень и на какую сумму вы бы хотели приобрести?
- Мне бы хотелось взглянуть на товар и потом уже сделать выбор, - ответил он.
- У меня не ювелирная лавка, - сухо произнес Борисов, - определитесь с видом камня и суммой - небольшой выбор я все-таки вам предложу.
- Видите ли, Илья Николаевич, я еще не совсем определился с видом камня. Мне бы хотелось иметь перстень с александритом, грандидьеритом или падпараджей весом в два-три карата.
- Вы настолько богаты, Сергей Дмитриевич, что можете позволить себе говорить о ценах с разницей в сто тысяч долларов?
- Вы сомневаетесь?
- Нет, что вы, - усмехнулся Борисов, - просто у бизнесменов деньги обычно работают, а не лежат миллионами под матрацем.
- На два-три карата я наскребу, не переживайте.
- Хорошо.
Борисов вышел из зала и довольно скоро вернулся. Он выкладывал на стол камни со словами:
- Это парочка александритов в два и три карата. Стоимость соответственно пятьдесят и шестьдесят за карат. Падпараджи в два, два с половиной и три карата стоимостью в сотню. Сотня за карат грандидьеритов - два, три и четыре карата. Выбирайте.
- Можно взглянуть поближе? - попросил Мендельсон.
- Вам нет, - ответил жестко Борисов, - посмотрите тот, который выберет господин Ерофеев. Я не продаю камни и не устраиваю выставки, но делаю исключение для Сергея Дмитриевича, как соседа по городу. Продам один раз и один камушек.
Ерофеев слышал разговор где-то вдалеке, смотрел на камни и облизывал пересохшие губы.
- Вот этот, - наконец объявил он.
- Да, прекрасный выбор. Платить будете рублями или долларами?
- Рублями.
- Двадцать восемь миллионов и камешек ваш, господин Ерофеев. Можете на него взглянуть, Абрам Маркович.
Борисов убрал со стола остальные камни, протянув грандидьерит Мендельсону. Тот надел специальные очки с лупами и долго смотрел.
- Великолепно! - воскликнул он, - великолепно! Я первый раз держу такой камень в руках. Тысячи ювелиров никогда в жизни не видели и не увидят этот непостижимый минерал, а я держу его в собственных руках. Великолепно!
Он передал обратно камень Борисову и вздохнул. Через неделю пятьдесят шесть пачек легли на стол Борисова, а камушек перекочевал в карман Ерофеева. Он спросил Борисова только об одном:
- Такие ценности вы храните дома... Не боитесь?
- Нет, Сергей Дмитриевич, не боюсь, - спокойно ответил Борисов, - на этих камнях лежит заклятье - вора они убивают. Теперь вы хозяин своего грандидьерита, можете его подарить, продать - это ваше право. Он убьет любого, кто покусится на вашу собственность.
- И кто же наложил такое заклятье?
- Это вам знать ни к чему, Сергей Дмитриевич, достаточно того, что вы о нем знаете. Если вы подумали о Чингисхане, то заверяю вас, что подобных камней у него не было. До свидания.
В машине Мендельсон заговорил:
- Сергей Дмитриевич, Борисов совершенно не разбирается в драгоценных камнях. Он сам назвал цену, и я поэтому промолчал. На аукционе такой камень может стоить от шести миллионов долларов.
- Ты хочешь сказать, что я купил его за двадцать восемь миллионов рублей, а он стоит четыреста двадцать?
- Да, но это как минимум.
Дома Ерофеев раздумывал долго и все же решился на звонок Борисову. Он попросил продать ему еще один камень. Ответ сконфузил его: "Если вы полагаете, что я не знал цену камню, когда продавал - вы ошибаетесь, Сергей Дмитриевич. Его цена полмиллиарда рублей. И вы забыли еще один момент - я сказал, что продам один раз и один камень. Всего вам доброго".
Он не просил вернуть камень назад, не просил доплаты, ничего не просил, не жалел и не сердился. Просто так подарить четыреста с лишним миллионов рублей... Это в голове не укладывалось. Ерофеев вспомнил о заклятии. Может это как раз оно убило моих ребят? Они ворвались в дом... а потом Борисов привез и бросил их около моих ворот? Вполне логично и объяснимо. Но почему он не заявил в полицию? А что можно объяснить этим мужланам в погонах? Они кого видят рядом с трупом - того и берут. Доказывай потом, что ты не верблюд. Другой подходящей версии не было, и Сергей решил ничего не говорить брату о покупке. Продавать камень он тоже не пожелал - рубль может обесценится, а камушек нет.
Ерофеев разглядывал покупку и словно садился на наркотики. Камень завораживал его своей красотой, меняя окрас с синего на зеленый и белый. Он крутил ромбик размерами 10?8?7 миллиметров, который постоянно менял цвет, и не мог оторвать глаз от него. Четыреста миллионов рублей... сумма навара не выходила из головы. Это каким богатством необходимо обладать, чтобы разбрасываться такой суммой. У этого идиота необходимо забрать все...
* * *
Заведующий кардиохирургическим отделением вбежал в кабинет Борисова. Заговорил впопыхах:
- Ребенка привезли, ему два дня всего, в роддоме сразу патологию не определили - резкая коарктация аорты и Боталлов проток... тяжелейшая сердечно-легочная недостаточность, возможно начинается отек легкого... У нас обе операционные заняты...
- Не нервничайте, коллега, - спокойно произнес Борисов, - младенца в операционную нейрохирургии, инструмент и бригада ваши. Распорядитесь и мыться, будете мне ассистировать.
Борисов вскрыл нежную грудную клетку. Дуга главной артерии человека в переходе на нисходящий отрезок смотрелась перевязанным шлангом. Аорта облитерировалась, практически полностью заросла на этом небольшом локальном участке. Зажимы, полное иссечение и анастомоз конец в конец. Крупнейший сосуд человека сшивался без всяких сужений.
Еще одна имеющаяся патология, которая часто сопровождает коарктацию (сужение) аорты, устранилась быстрее. Боталлов или открытый артериальный проток, Борисов перевязал достаточно быстро. Этот проток функционирует у внутриутробного плода и в момент рождения в норме начинает зарастать, прекращая кровообращение между аортой и легочным стволом, то есть между двумя кругами кровообращения.
Ребеночек находился под наркозом, но уже визуально определялись позитивные изменения - начал исчезать цианоз (синюшность) и сердечко заработало ритмично. Его мама еще находилась в роддоме и Борисов распорядился доставить ее в клинику.