– Да знаю я! – сказал Маркел. – Когда приходили собор освящать, плинфа на него сверху упала. Прямо по голове! Злые люди её будто с крыши сбросили. Но никого на крыше не нашли.
– Не нашли! – насмешливо хмыкнул Чурила. – А голов нарубили ого!
– А после что?! – задиристо спросил Маркел.
– А после ничего, – мрачно сказал Чурила. – Уехал государь. И все уехали. А если бы не эта плинфа чёртова, государь бы к нам переселился, он так и хотел, и мы стали бы столицей, а вы, Москва, стали бы глушью, к нам на поклон бы ездили, а мы вам по мор… Эх! – громко, в сердцах сказал Чурила и утёрся. Потом настороженно спросил: – А ты чего вдруг про это дознаваться стал? Что, опять открыли дело? Наново? И ты по нему приехал?
– Нет, – ответил Маркел. – Я по другому. Говорят, сотник Иван Мансуров здесь у вас сидит. Тот самый Мансуров, которого в Сибирь послали, а он самовольно вернулся. Так, нет? Есть здесь такой? Сидит?
– Может, и сидит, – уклончиво ответил Чурила. – А, может, уже и нет. Он же и раньше больше лёживал, чем сиживал. А теперь, может, и вовсе помер.
– Как это помер? – обеспокоился Маркел.
– А очень просто, – ответил Чурила. – Его к нам уже чуть живого привезли. Воевода его как увидел, сразу велел крепко за ним смотреть. Он не жилец, воевода сказал, а с нас после спросят по всей строгости. Он же…
Но Маркел уже не слушал. Встал, взялся за шапку и сказал:
– Ладно, тогда после перекусим. А сперва сведи меня к Мансурову!
Чурила помолчал, посмотрел на Маркела, а после сказал:
– Нет, у нас так не делается. Это у вас в Москве, может, иначе, а у нас всё через боярина решается. Через воеводу нашего.
– Ну так веди к воеводе! – уже даже в сердцах велел Маркел.
Чурила поморщился, но промолчал, тоже надел шапку и пошёл к двери. Маркел пошёл следом. Маркел очень спешил, но когда они вышли во двор, он всё-таки ещё поглядывал по сторонам и примечал: вот, справа, недостроенный собор с куполами без крестов, левей его – дворец, на всех окнах закрытые ставни, а ещё левей – богатые палаты на высоком каменном подклете. Они и шли к тем палатам. Там, на крыльце и рядом с ним, внизу, стояли стрельцы с бердышами. Когда Чурила и Маркел к ним подошли, Чурила, кивнув на Маркела, сказал:
– Это наш стряпчий из Москвы, Маркел Петрович.
Маркел полез за пазуху, достал и показал стрельцам небольшой круглый кусок овчины, на лысой стороне которой было выжжено клеймо – царский орёл. Стрельцы сразу расступились. Маркел стал подниматься по крыльцу. Чурила пошёл за ним.
ГЛАВА 7
Наверху, в сенях, Чурила снова заступил вперёд, провёл Маркела на второй этаж и там, в ещё одних сенях, возле двери, при которой стояли стрельцы, они остановились, и Маркел ещё раз показал овчинку. Один из стрельцов открыл дверь. Маркел вошёл, снял шапку, поклонился великим обычаем, а когда выпрямился и посмотрел перед собой, то увидел вологодского воеводу, князя Вадбольского Ивана Михайловича. Воевода сидел на мягкой лавке, а сам из себя был не в старых ещё летах, телом пышен, лицом свеж, бородой седоват, глазами быстр. Также быстро осмотрев Маркела, он спросил:
– Чьих будешь?
– Государев я, – просто ответил Маркел. – Стряпчий Разбойного приказа, из Москвы. По службе.
Воевода хмыкнул и выставил руку. Маркел сунул в неё подорожную. Воевода принял её, прочитал и, опять посмотрев на Маркела, спросил:
– А что за служба у тебя такая?
– Из государевой казны пропало три вещи, и я их ищу, – сказал Маркел.
Воевода опять посмотрел в подорожную, удивлённо поднял брови и спросил:
– И их что, уже в Сибирь свезли?
– Может, и так, – сказал Маркел, обратно принимая подорожную, – а может, и нет. Может, они у тебя здесь припрятаны.
– У меня? – недобро удивился воевода.
– Ну, не совсем, чтоб у тебя, – сказал Маркел. – Но, может, где-то рядом. – И сразу спросил: – А это правда, что, как люди говорят, у вас тут сидит… или уже лежит… сотник Иван Мансуров, из Сибири вышедший?
Воевода вместо того, чтобы ответить, перекрестился.
– Что так? – спросил Маркел. – Беда какая-то?
– Да не сказать, чтобы совсем беда, – нехотя ответил воевода. – Просто когда нам привезли его, пса этого, я сразу почуял, что добра нам от него не будет.
– Почему? – спросил Маркел.
– Да потому! – уже в сердцах ответил воевода. – Сам увидишь! – Но тут же спросил: – А что за вещицы такие? И как они вдруг пропали?
– Про то, как они пропали, я пока говорить не могу, – сказал Маркел. – А вещицы такие: шуба, пансырь и сабля. Шуба кармазиновая на песцах, цена ей сто рублей, пансырь немецкий, пятьдесят, и сабля турская за семьдесят. Шуба – камка червчатая, чешуйчатая, кружево и петли немецкое золото с серебром…