— Отбили в жестоком сражении у нехорошего человека.
— Ну вы даете. Даром времени не теряли. Кстати, Фенрис с вами?
— Да, я здесь, — эльф наклонился через перила, ограждавшие полуют. — Что-то случилось?
— Ага. Авелин жаждет видеть тебя завтра в Цитадели. Между прочим, у тебя есть фамилия?
— Что? — недоуменно переспросил Фенрис.
— Фамилия, говорю, у тебя есть? Или прозвище какое-нибудь? Авелин при поддержке Думара-младшего уговорила наместника черкнуть свою подпись на листе о незаслуженном даровании кое-кому остроухому киркволльского гражданства, но клеркам позарез нужна фамилия.
— Хоук, я понимаю, это очень трудно, но подумай сам, — ядовито предложил эльф, — откуда у такого, как я, возьмется фамилия? Я и в имени-то собственном порой не всегда уверен, с рождения оно мое или нет.
— Могу поделиться своей, — с готовностью предложил Гаррет. — Амеллом тебя записывать наотрез запретили, мол, для элвен оне слишком древние и благородные. Безродным Хоуком ничего, вроде можно. У Авелин этих фамилий завалялось аж три запасных на выбор. Кое-кто из городской стражи не против, если ты станешь его однофамильцем. Решай как знаешь, но завтра около полудня мы должны торчать под воротами Цитадели с готовым ответом. Варрик, ты тоже приходи. Выступишь поручителем за благонадежность остроухого, если что.
— С-спасибо, — гном безошибочно уловил зазвучавшую в голосе Фенриса растерянность. С чего бы молодой Шеймус взялся хлопотать за тевинтерского беглеца? Или сработал извечный принцип услуги за услугу — подрабатывая телохранителем, Фенрис не раз сопровождал наместничьего сынка в лагерь кунари, переводил и по мере своих познаний разъяснял увлекшемуся еретической религией молодому человеку принципы Кун. Что ж, раз ситуация удачно обернулась в пользу эльфа, грех этим не воспользоваться. Особенно в свете грядущих споров о праве владения самовольно захваченным особняком. — Конечно, я приду. Ты не составишь мне компанию в одном деле?
— Да не вопрос. Чего нужно-то?
— Отвести кое-кого в Казематы.
Гаррет нахмурился:
— Ты хорошенько подумал? Настолько все хреново выплясывается, что иного выхода совсем-совсем нет? Миром не договориться?
— Нет.
— Ох ты ж Мафератовы засранные подштанники. Не люблю я это дело. Но коли действительно все так паршиво, тащи своего малефикара сюда. Да пошустрей, пока Андерса нет на горизонте.
Из дверей капитанской каюты, постукивая каблуками ботфортов, бодро выскочила Изабелла, следом за ней — выглядевшая уставшей и расстроенной Ливи Траск. Дамы замешкались у борта, ожидая, пока Нест пришвартует доверенную ему вельбу вплотную к борту «Бриза» и вскарабкается по трапу наверх.
Завидев пыхтящего мабари, Нест аж просиял. Кажется, встрече с огромной слюнявой псиной он обрадовался намного больше, чем своей подружке, с которой не виделся несколько долгих часов перехода от островка до киркволльской гавани. Ферелденцы и мабари. Мабари и ферелденцы. Все бесчисленные народные поговорки и трактаты ученых мужей сводятся к тому, что одни просто зачахнут без других и наоборот.
Изабелла не смогла удержаться от сдавленного хмыканья, глядя на вежливые обнюхивания земляков, двуногого и четверолапого. Ритуал первой встречи расписан до малейшего движения и блюдется едва ли не строже, чем куртуазный этикет на балу в честь Первого Дня при дворе императрицы Селины. Человек всегда присаживается, чтобы быть наравне с собачьей мордой. Рука протягивается навстречу только открытой. Никто никому не пялится прямо в глаза, никого не пытаются лапать за холку и торчащие уши.
Мабари снисходительно ткнулся тупым влажным носом в подставленную ладонь и пару раз махнул туда-сюда куцым хвостом. Я пока тебя не знаю, человече, но так и быть, будем знакомы.
— Твой пес? — с искренним восторгом и вроде даже завистью спросил Нест у эльфа.
— Нет, моего... — Фенрис запнулся, подбирая нужные слова, — он член семьи моего друга.
— Однако он признает тебя за своего, — Жабон в кои веки решил побыть безупречно выдрессированной собакой, как положено, неотлучно держащейся подле левой ноги человека. — Первый раз встречаю элвен с мабари.
— Мы часто... сражаемся вместе.