Фейн рванулся в попытке вцепиться связанными руками в плечо Фенриса, но лишь едва коснулся ладонью рукава. Эльф отбросил его смазанным, брезгливым движением, шарахнувшись прочь, словно уворачивался в бою от морового порождения. Полукровка отлетел в сторону, мертвой хваткой впился в опушку на воротнике охотничьей куртки Хоука, захлебываясь воплем:
— Пожалуйста, скажите ему! Я не причинил никакого вреда его девушке! Она так неожиданно вошла, и я испугался! Я хотел ее только припугнуть и больше ничего!
— Малец напал на Изабеллу? — ухмыляясь, Хоук пытался по возможности аккуратно соскрести с себя кричащего Фейна. — Этот тощий эльфячий цыпленочек причинил нашей морской волчице какой-то вред? Неужто оцарапал зубами ее сапоги, пока она пинала его ногами?
— Он маг. Пытался воздействовать на ее разум.
— Ну прости ему этот промах. Он ведь не догадывался, что это совершенно бесполезно. Ты уверен, что сей кошмарный проступок заслуживает Казематов?
— Не смешно, Хоук. Он использовал магию, помогая Рейнеру и Дарзику устраивать похищения городских элвен.
— Опачки, — враз посерьезнел Гаррет. — Пацан, это правда?
— Меня заставили! — Фейн зарыдал, громко, отчаянно и совершенно по-детски. На качавшихся вдоль причала лодках и набережной возникло нездоровое оживление. У внезапно развернувшейся драмы появились зрители. — Эта сволочь Рейнер грозился убить мою маму, если я откажусь!
— Твоя мать оплакивала тебя, уверенная, что ты похищен торговцами живым товаром, — скривился Фенрис. — За минувший год ты ни разу не вспомнил о ней. Безмятежно живя за счет сволочи Рейнера и кувыркаясь в его постели.
— Парни, вам весло дать? — из выкрашенного синей краской баркаса на причал боком вылез пахнущий рыбой здоровяк, не уступавший ростом долговязому Хоуку.
— Уважаемый, зачем нам весло?
— Отходить этого сопляка, да покрепче. Из-за таких подлюг, как он, у меня в прошлом году племяша сперли. Мальчишке едва-едва тринадцать стукнуло. Вечером побежал за хлебом в лавку и не вернулся. Сестра моя с той поры умом рехнулась. Мужа с детьми позабыла, бродит по улицам, голосит, сына ищет.
— Кузина навещала подругу на соседней улице и пропала...
— Дружок мой шел с ночной смены в литейной...
— Дочурку младшенькую прямо со двора свели...
— Подруге сулили работу в Оствике, она пошла в порт договариваться и исчезла...
— Может, нахрен эти Казематы? Порешим мерзавчика, а стражникам скажем — когда с утра пришли, он так здесь и валялся.
— Не, легко он не отделается. Мессиры, волоките его сюда, у меня лодка рядом. Задаром отвезу к храмовникам.
— Я тебя достану, — злобно шипел Фейнриэль, чьи слезы мгновенно высохли, оставшись грязными полосами на лице, и сменились бессильной ненавистью. Хоук фактически тащил его, обмякшего и подергивающегося, за локоть вдоль длинного причала, оставляя позади стремительно растущее облако сплетен. Полукровка не унимался: — Достану всех и каждого. Тебя, остроухий, твою грязную девку и ваших мерзких дружков. Вы еще пожалеете, что так обошлись со мной. Приползете умолять меня о пощаде.
— Парень, ты сам-то себя слышишь? — вздохнул Гаррет. — А я еще хотел за тебя заступиться. Не-не, вот в кои веки согласен — в Казематах тебе самое место. Глядишь, мэтр Орсино научит тебя искусству держать язык за зубами. Иначе и в самом деле схлопочешь через пару дней клеймо на лоб. Будешь тихий и смирный, просто заглядение.
Чуть в отдалении семенил Жабон. Бдительно приглядывая за порядком, как его и просили. В выпуклых темных глазах мабари явственно читалось глубочайшее осуждение.
— Хренассе скандальчик, — ошарашенно высказалась Изабелла, когда крики негодования и истошные вопли затихли, а Фейнриэль и его сопровождающие погрузились в низко сидящую плоскодонку.
— Малец выступил на все деньги и с размахом настоящей орлейской трагедии, — согласился с пираткой Варрик. — Я уже начинаю сочувствовать бедным храмовникам.
— Ничего, им Создатель на том свете воздаст за все мучения и страдания, — Ривейни покрутила золотой браслет на запястье и решительно спросила: — Варрик, люди правду болтают — ты намерен выкупить у Хартии «Висельник»? Берахт ради этого зазывает тебя на встречу?