— Пятая глава, — Фенрис резко выдохнул через нос, высвободил руку и рванул шнуровку, будто избавляясь от удавки. Распахнул воротник, открывая длинную шею с выступающим кадыком и тянущимся вниз, к ключицам, узором расходящихся лириумных линий. Под прикосновением губ и языка ощущалась четкая граница между слегка шершавой, солоноватой кожей и неестественной гладкостью татуировок. Эльфа раздражали случайные прикосновения, и все в шайке быстро усвоили: никаких дружеских тычков кулаком в плечо или под ребра, никаких сокрушительных похлопываний по спине. В редчайших случаях допустимы рукопожатия и объятия. Однако сегодня — сегодня разрешено почти все. — Порт. Стражники разгоняли горожан, швырявших нечистоты в ворота лагеря кунари. Рядом болталось примечательное трио — юная мать Патриция, храмовник Уоррен и брат Бастиан из Тантерваля, что величает себя принцем в изгнании. Слабость характера уже который год не позволяет ему определиться, что важнее — преданное служение Андрасте или месть убийцам семьи.
— Я думал, Певчий тебе по душе, — удивился Варрик. — Он так старается облегчить твою жизнь и обратить в свою веру, а ты подбиваешь меня сделать из него пособника злодеев.
Фенрис хмыкнул:
— Мне больше по душе добытое им разрешение посещать библиотеку собора. Еще я расспросил Владычицу и разузнал кое-что о бурном прошлом мессира Ваэля.
— С какой это радости бабуля Эльтина откровенничала с тобой о своем верном паладине?
— Как ты сам верно заметил, пожилые дамы испытывают непреодолимое сочувствие к хмурым задумчивым юношам с тяжелой судьбой.
— Создатель милосердный, что за чудовище мы воспитали посередь себя? — с гордостью вопросил у потолка гном. — Ну, и?
— Она заботливо пыталась меня предостеречь. Всячески намекала на то, какие соблазны и искушения подстерегают неопытные души, и как важно их избегать. Знаешь, Себастьян всегда так пристально разглядывает мои руки. Думаю, если поманить его возможностью снять одну из моих перчаток в обмен на ключи от запрещенной секции библиотеки, он не устоит.
— Ты остроухий засранец, ты ведь знаешь это?
— Зубами, Варрик. Распрекрасный принц будет стягивать ее зубами.
Они приглушенно расхохотались, столкнувшись лбами. Теперь их разделяли только слои вываренной кожи, льна и простеганного шелка. Варрик порой ощущал бедром упруго натянутую ткань между ног лежавшего рядом эльфа. Вряд ли Фенрис способен так искусно притворяться, да и какой ему в этом прок? Эльф желал близости — и от осознания этого внутренности Варрика начинали самопроизвольно скручиваться в испуганно екающий, трясущийся от ужаса и предвкушения клубок. Потому что это же Фенрис. Самый красивый и смертоносный парень в Киркволле. Что он может ему дать, кроме захватывающей болтовни, которая так возбуждает их обоих?
— Значит, бедолага Бастиан обречен сыграть в команде дрянной девчонки Патриции, — подвел итог Варрик. — Хм, четыре противоборствующие стороны. Плюс непредсказуемые темные лошадки с собственными загадочными целями. При эдаком раскладе «Трудная жизнь» может стать крайне занимательным чтивом. Особенно когда персонажи начнут действовать.
— Мешая друг другу.
— Подбрасывая фальшивые улики и вводя стражника в заблуждение.
— Кто-то окажется совершенно не тем, за кого себя выдает.
— Кому-то придется сделать выбор между спасительной ложью и убийственной правдой.
— На кого-то снизойдет просветление. Он или она поймут, что сыты по горло гребаной гонкой на выживание.
— И что нет ничего лучше, чем созерцать закаты с веранды прибрежной таверны в Антиве.
— Нам позарез нужен предатель. Пусть читатели на своей шкуре ощутят всю боль подлого удара в спину от того, кого полагаешь другом или единомышленником.
— Кстати, ты ведь малость разбираешься в Кун? Как насчет персонажа-кунари? Неоднозначного, экзотичного, с большим топором и вывернутой наизнанку логикой, м-м?
— Не потянем, слишком сложно. Но я настаиваю на беспорядках, устроенных матерью Патрицией, дабы прикрыть свои темные делишки.