— Эк она тебе досадила.
— То, что кунари непохожи на нас, не повод клеймить их еретиками и натравливать на них озлобленную паству.
— Еще необходим внезапный союзник.
— Только не Мьюриэль.
— Это еще почему?
— Ты уже делал ее неожиданным сторонником угодившего в беду героя. Дай ей хоть раз довести интригу до конца. Пусть она встанет посреди окровавленных тел, уверенная в своей победе. В том, что обвела всех вокруг пальца, вышла сухой из воды и... — Фенрис сбился с мысли, втягивая воздух быстрыми, частыми глотками. Его обычное спокойствие рвалось, как бумажная маска. В кои веки эльф выглядел взбудораженным, напряженным и одновременно донельзя растерянным. Даже его запах изменился, наполнившись тяжелым, сладковатым мускусом.
Варрик поймал его за подбородок. Ткнулся губами в острое ухо. Ощутил заполошное биение жилки на шее и пульсирующий жар под кожей.
— Все хорошо. Послушай меня. Знаю, звучит по-дурацки, но если, эмм, если ты захочешь вложить свой эльфийский меч в мои ножны, я не буду против. Только без пальцев, если можно. Мысль о твоих бесконечно изящных пальцах в моей волосатой заднице меня пугает.
— Тогда... тогда будет больно.
— Не смертельно же. Мы, гномы, народ выносливый. Для таких случаев нужно масло, да? У меня где-то припрятан пузырек веретенки.
— Мы можем... можем просто поговорить, — слегка отсутствующим, утекающим голосом предложил Фенрис. — Я... я как-нибудь справлюсь.
— Ой, не пизди, пожалуйста, — скривился Варрик. — Справится он. Давай начистоту — у тебя стояк и ты весь горишь так, что факелы зажигать можно. До сих пор не возьму в толк, почему тебе приспичило именно со мной, но тебе позарез этого хочется. Ну и отлично. Новый жизненный опыт расширяет горизонты. Только ради Создателя, не начинай убиваться над моей растоптанной гордостью. Пока ты еще в силах здраво соображать, подумай кое о чем другом. Куда более досадном для меня, чем утраченная невинность.
— О чем же? — кружившие по груди Варрика пальцы исчезли. Судя по дерганым движениям и злобному шипению, Фенрис подцеплял ногтями и распускал идущую вдоль бедер шнуровку на своих до скрипа облегающих шоссах.
— Волосы, — скорбно напомнил гном. — Дикие заросли повсюду. Кривые короткие ноги. Сломанный нос.
— Мы знакомы без малого три года, — эльф издал один из тех редких суховатых смешков, которые Варрик приравнивал к коллекционным орлесианским монеткам-капризам. — Признаю, у меня хватает недостатков, но я не слепой. Я прекрасно знаю, как ты выглядишь. Даже сколько ты весишь. Если ты не забыл, именно я надрывался, вытаскивая твою бесчувственную тушу, когда ты сорвался с той треклятой барки.
— Меня серьезно ранили, между прочим! Хорошо, гномы не видят снов. Иначе меня бы до конца дней преследовали живописные кошмары о том, как я тону в грязной воде. По соседству с дохлыми крысами и гнилыми дынными корками.
— Я знаю, какое вино и еду ты предпочитаешь, как ведешь дела с Гильдией и о дюжине алых рубах с вышивкой золотом. Нет, я не рылся в твоих сундуках, просто заметил разные узоры. Мне нравятся твои книги, нравишься ты — и мне все равно, сколько у тебя волос на теле. Это... интригует. Делает вас и людей более живыми. Осязаемыми. Приземленными и восхитительно плотскими.
Фенрис извернулся, гибким движением сбрасывающей кожу змеи избавляясь от исподнего белья и шоссов. Вытянулся рядом, опираясь на локоть и по-прежнему упрямо отказываясь расставаться с рубашкой. Может, потому что именно такая привычка была у Ферри, бармена «Повешенного» — хмурого эльфа с белыми волосами и загадочным прошлым? Представлял ли он себе на месте Варрика кого-то другого — ибо в «Трудной жизни» гном предпочел остаться безликим и всеведущим рассказчиком?
Варрик сгреб его в объятия, затаскивая на себя — легкого в кости, гибкого, разгоряченного. Взъерошил ставшие влажными волосы на затылке, поймал губами еще один сводящий с ума звук — низкий, перекатывающийся в горле, похожий на отдаленное гневное рычание и на томительный зов. Слишком близко, слишком тесно. Слишком много болезненно обострившихся ощущений — от колючего пледа под лопатками до настойчиво трущейся сквозь слой ткани твердой чужой плоти.
— Оу.
— Понимаю, это невероятно трудно, но воздержись от шуточек про неподъемные дворфские кувалды. Да, все дурацкие остроты про гномов, назойливо лезущих на Глубинные тропы, я давно выучил наизусть. Думаю как-нибудь составить из них сборник.